Виктор Мишин - Солдат [Солдат. Превратности судьбы. Возвращение]

В меня не стреляли, но, выскочив на улицу, под прицелом сопроводили внутрь. Это оказались наши однополчане, из роты, что стояла у нас на фланге. Меня сопроводили, не разоружая, к командиру.

— Документы, товарищ сержант, — протянул руку в мою сторону молодой лейтенант с повязкой на голове.

— Пожалуйста, товарищ лейтенант, — я достал и протянул свои бумаги.

— Тут книжка на рядового, — нахмурился лейтенант.

— Так не успели заменить, здесь только вчера присвоили звание, там приказ лежит, в красноармейской книжке, сказали, потом документы сменят.

Лейтеха, изучив документы, вроде успокоился.

— Так откуда ты, сержант?

Я убрал документы в карман и ответил:

— Ранили, когда самоходку поджигал, обратно до «нашего» дома не успевал, срезали бы сразу. Нырнул в подвал ближайшего дома, а там фрицы. Дождался темноты и ушел, вон, фриц даже автомат мне подарил и тревогу не поднял, хотя и мог, правда, умер бы первым.

— Как это? — не понял меня лейтеха. — Ты чего, мог убить фашиста, но не убил?

— А зачем? — удивился я. — Мне к своим надо было, а убей я его, там бы и остался. Кому бы я пользу принес?

— Ты соображаешь, что говоришь? — лейтеха аж захлебывался от гнева, черт, уставник попался.

— Товарищ лейтенант, ну убил бы я этого малахольного, что на посту стоял, а меня бы его дружки…

— Струсил, а еще сержантское звание ему дали!

— Товарищ лейтенант, вы не правы, — пытаюсь объяснить очевидное я, — вот я выжил и завтра убью десяток, а то и больше, я со снайперской винтовкой воюю. Так что лучше, один часовой или десяток атакующих солдат и офицеров?

— Я доложу кому надо, они пусть и решают! — фыркнул командир.

— Товарищ командир, а где наш второй батальон, мы у вас на правом фланге были?

— Там же. Ни на метр не продвинулись, даже один дом пришлось оставить, — не стал говняться лейтеха и рассказал, как было дело.

— Ну ладно, раз они в соседнем доме, я пойду, пожалуй, надо и своему командиру отчитаться.

— А я тебя не отпускал. Завтра сдам в особый отдел, пусть они разбираются, — усмехнулся лейтеха. Черт, дурной он какой-то.

— Тебе это надо? — перешел я на «ты». — Войну выиграешь, если меня сдашь, да еще и по надуманному обвинению?

— Да как ты смеешь… — начал было лейтенант.

— Смею, лейтенант, смею. Я за пять дней фрицев здесь положил больше, чем ты вообще их видел, одних офицеров шесть штук, не считая всяких унтеров, фельдфебелей и рядовых, а ты мне тут угрожать будешь? Я к своим иду, хочешь, если совести нет, докладывай куда надо, но к своим я уйду.

Все-таки лейтеха не стал дурить, хотя я и ждал чего угодно от такого командира, вплоть до выстрела в спину. Ничего, выйдя из подъезда, направился к тем домам, что вчера занимала наша рота. Метров за десять меня окликнули, но, не успев ответить, заметил, как ко мне уже несутся Нечаев с Курочкиным. Петруха облапал меня всего, увидев, что я весь в кровище, старлей заволновался и приказал срочно позвать санитара. Все та же девчушка, Маша, что уже раз обрабатывала мне голову, занялась моей рукой. Вычистив ранку, наложила повязку, как я и думал, осколок просто слегка зацепил мышцу. С ногой было серьезней. В той тьме я ни фига не разглядел, а вот санинструктор сразу сказала, что, похоже, у меня воспаление начинается и меня срочно нужно в санбат. Нечаев отрядил Курочкина и еще одного бойца, чтобы меня довели до берега. На ту сторону я не поеду, здесь тоже есть врачи, вычистят и тут. Я почему-то уверен, что ничего серьезного не случится.

Дохромали за полчаса. Все-таки я пока хожу осторожно, нога-то побаливает. В санбате была очередь, парней я отправил назад, сказав, чтобы не ждали, а возвращались в роту, а сам сел у входа в землянку и, наконец, закурил, ожидая очереди. Только через час усталый седой военврач третьего ранга позвал меня на стол. Не успели даже раздеть, началась бомбежка. Было очень трогательно, когда помощница хирурга, тетка лет пятидесяти, укрыла меня сверху своими немалыми телесами. На вопрос, что она делает, ответила:

— Вы защитники, вас беречь нужно! — А то, что это мы вообще-то их должны защищать, умолчала. Повезло, «штуки» долбили переправу и пристань, нас не зацепили. Минут двадцать спустя начали наконец резать. На хрена доктор мне распахал ногу так сильно, он мне так и не ответил. Рана была небольшой, а теперь он распахал мне ее, увеличив раза в три. Чистил долго, я два раза сознание терял, по живому ведь копается. Блин, у меня уже нога почти не болела, а теперь разнылась одуреть как. Пока доктор увлекался издевательством над ногой, сестра заново обработала царапину на руке и сменила повязку. Провозившись со мной около получаса, доктор, наконец, меня отпустил, приказав идти на берег и ждать катер для вывоза раненых. Я когда услышал, покрутил пальцем у виска.