Брайан Херберт - Герцог Каладана [litres]

– Он изнасиловал меня! Я никогда не давала своего согласия…

Эсмар заставил ее замолчать гневным взглядом.

– Да, мой сын предал меня, но он не насильник.

Он толкнул Стабана в руки приведших его людей. Молодой человек смотрел в пол, не поднимая головы.

– Но ты, Рулла… Я очень хорошо знаю теперь, кто ты. – Туек говорил тихим угрожающим голосом. Он повернулся к Фенрингу, и после этого поведение его переменилось. Он принялся рассказывать состряпанную им историю, фальшивую и лживую, которую доложат на Кайтэйне. Он говорил, сверля глазами неверную жену, но слова предназначались для Фенринга и других контрабандистов, находившихся в пещере. – Рулла, я также знаю о твоих подлых операциях со специей – ты наняла банду пиратов, воровала меланж и тайно от нас продавала его. – Он вперил в нее горящий взгляд. – Если ты обманула меня в любви, то могла обмануть и в деле.

Фенринг улыбался, удовлетворенно кивая.

– Да, хм-м, я видел доказательства твоих преступлений, и они довольно убедительны. Их действительно достаточно.

Рулла перестала вырываться. Это обвинение, казалось, парализовало ее. Растерянность уступила место слепой ярости.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. Ничего подобного я не делала! – Она посмотрела на других контрабандистов, ища поддержки, но у тех были каменные лица. – Я непричастна ни к какому пиратству!

– Император недоволен; черный рынок специи ускользает из-под его контроля, – сказал Фенринг. – Он будет рад, когда я доложу ему, что мы нашли преступника.

Рулла смотрела на мужа во все глаза.

– Это вздор!

Главарь контрабандистов чуть наклонил голову.

– Остается еще один вопрос: участвовал ли в этом мой сын… или его еще можно спасти? – Он посмотрел на Стабана.

Стабан смело встретил взгляд отца, не боясь снова быть избитым.

– Я ничего не знаю о каких-то других действиях Руллы.

Эсмар долго смотрел на него, и Фенринг буквально физически чувствовал, что главарь контрабандистов кипит от ярости. Наконец Туек-старший отвернулся.

– Я верю тебе.

– Это ложь! – закричала Рулла. – Это ложь! Как ты можешь так предавать меня?

– Посмотри в зеркало, и ты увидишь настоящего предателя. – Эсмар подошел к жене. – Граф Фенринг, имперский наблюдатель, засвидетельствует, как мы вершим правосудие в пустыне. Теперь это и правосудие Императора.

Стабан выглядел сломленным, но постарался сохранить лицо.

– Что будет со мной, отец?

Эсмар помолчал, потом ответил:

– Я все еще питаю призрачную надежду, что тебе стоит сохранить жизнь.

Рулла снова принялась вырываться, словно нарочно выставив напоказ свой круглый живот.

– Нет! Я ношу под сердцем дитя! – Она бросила взгляд на упорно молчавшего Стабана, потом опять на Эсмара. – Это твой… твой внук!

– Это плод твоего соблазна, твоего лукавства. – Туек отвернулся и жестом приказал своим людям увести Руллу.

– Но дитя невинно! – завыла женщина.

– В пустыне гибнет много невинных, – отрезал Туек, – а ты виновна.

Фенринг был очень доволен этим сюрпризом. Он приказал Туеку приготовить козла отпущения, принести жертву, достаточную для того, чтобы убедить Шаддама, что этот жест был болезненным и реальным. Но жена-соблазнительница и нерожденный внук? Император будет впечатлен сверх всяких ожиданий. У него не останется никаких сомнений.

Фенринг протянул Туеку повязку, снятую с его глаз.

– Могу предложить вот это… нельзя ли использовать повязку как кляп?

Ночью, стоя на высокой горе, откуда открывался потрясающий вид, граф Фенринг и Эсмар Туек наблюдали за происходящим через бинокли с масляными линзами. Они смотрели, как Руллу волокут в открытую пустыню. Записывающий аппарат высокого разрешения фиксировал мельчайшие подробности, потому что Шаддам наверняка захочет насладиться казнью во всех деталях. Он сможет убедиться в том, что Фенринг добросовестно выполнил свою работу.

На дюны падал бледный призрачный свет двух маленьких лун. Фенринг настроил масляные линзы так, чтобы отчетливо видеть, как контрабандисты Туека за руки и за ноги волокут по песку беременную женщину – она была похожа на птицу, распятую в пустыне.

– Досадно, что мы не сможем услышать ее последние слова, хм-м, – сказал граф.

Туек возмущенно фыркнул.

– Она уже достаточно наговорила и достаточно сделала. Будет знать, как предавать мужа.

Люди Туека воткнули фрименскую колотушку в песок неподалеку от Руллы, активировали механизм и бросились к маленькому орнитоптеру. Судно захлопало складчатыми крыльями, взмыло в воздух и полетело прочь.