Олег Ковальчук - Псионик. Финал

И продолжалась бы эта кровавая баня долго, да вот только группа матерей Беаров, которых послали найти убежище дочерей, получила дополнительное задание проверить, что за вакханалия там происходит.

Елею довольно быстро обезвредили, и погрузили в нечто напоминающее анабиоз. По плану, девушку должны были доставить к Королеве, после того как логово было бы уничтожено.

Но всё пошло не по плану. Дочерей матери нашли, но вот не смогла Королева предугадать появления Елеи, да и меня…

Ошибка Королевы, о которой все твердили, заключалась в том, что она не только ослабила себя, она еще и сделала нас сильнее. Я забрал из нападавших всю жизненную силу, и передал её дочерям. А те, стали теперь очень опасны. Я всё чаще замечал как насколько неловко чувствует себя Елея.

Кто реально не подавал виду и держал себя в руках, так это Хельга. Воительница спокойно восприняла свою роль одноразовой пушки, которой отводится роль последнего шанса. Она очень быстро смогла оценить силы, которыми обладали её новые сопартийцы, и отнеслась к этому даже слишком философски. Она молча наблюдала, следила за нашими действиями и практически не вмешивалась, держась при этом особняком.

Однако я заметил, что Хельга старалась находиться ближе ко мне. Я чувствовал это её желание. Оно было не очевидно, но я уловил, и мне это было приятно. Я не испытывал восторга от чувства превосходства. Ведь теперь она выглядит школьницей по сравнению со мной, и старается быть ближе. Однако я восхищался её выдержкой и внутренней силе. Не смотря ни на что, присутствие духа не покидало её ни на миг.

Мария перекинулась с Хельгой парой слов, она похоже до сих пор не пришла в себя, потому что была довольно рассеянной. Через некоторое время, она приблизилась ко мне.

— Как ты? — спросил я, стараясь придать человечности своим интонациям.

Мы шли по краю большого каньона. Вид открывался отменный. Я не сразу понял, что это тот самый каньон, по которому я когда-то убегал от минотавров. Да и то видение с Ошей. Мне кажется, если постараться, я смогу найти то самое место, на котором мы с Ошей сидели. Я уверен, что оно на самом деле существует.

— Не знаю, — ответила девушка, она от чего-то не решалась поднять на меня глаза. Чувствую себя потерянной. — Она сделала глубокий вдох, и посмотрела куда-то в сторону, будто хотела насладиться пейзажем. — Так значит, это и есть те самые легендарные Беары?

— Да, — ответил я оглянувшись на дочерей. Я хотел поправить Марию, что, мол, матки, да и Королева, гораздо крупнее, но заметил что дочери получившие мою силу, стали значительно здоровее. На глаз сложно было определить точно, но казалось, они стали даже больше своих матерей.

— А Тайлин? С ним что? — Мария бросила беглый взгляд на Елею.

— Ты не поверишь, но в него вселился Брик.

Явно удивившись, Мария наконец взглянула на меня, но тут же опустила глаза.

— Как, вселился? — спросила она наконец.

— Там все сложно, — растянув губы в лёгкой полуулыбке, я издал смешок. Опять же, только потому что эта реакция должна была последовать. — На самом деле, это всё древняя Беара. Тогда на встрече с Бриком, не я проник в его разум, а она. До этого она жила во мне. В основном, мои способности развивались благодаря ей. В этом, отчасти и был мой секрет.

Она снова посмотрела на меня, но на этот раз не стала отводить взгляд.

— А сейчас? Ты это ты? Или…

— Я не знаю, — я снова усмехнулся. — Но я точно не Беара.

Что я чувствовал сейчас к этой девушке? Во мне были сильны воспоминания о времени проведённом с ней. Боле того, я мог легко поднять всё связанное из памяти, и эти события становились живыми и яркими, будто происходили со мной снова.

Всё же быть человеком мне нравится больше. В той реальности, что открылась для меня сейчас, похоже не существует двойственного начала. Есть просто энергия пронизывающая всё вокруг. А мне блин нравится быть мужиком и хотеть женщин. И это далеко не предубеждение, и даже не консервативность. Просто для меня, это до сих пор более правильно. Я не понимаю, как Королева Беаров, да и та божественная сущность поглощённая мной, жили всё это время в одиночестве. Любовь к неживому миру или к полуразумным существам, выглядит несколько ущербно по сравнению с любовью к равным.

— Я всё тот же Андор. — наконец ответил я. — Порой мне сложно об этом помнить, но я справлюсь.

— Так что с тобой произошло? — наконец спросила она то, что казалось не решался спросить никто до этого.