Иннокентий Белов: Слесарь [СИ]

— Забери сундук из комнаты, — вполне повелительно бросила мне певица.

Пришлось выполнять. Я уже наглядно чувствовал, как моя упорядоченная и неспешная жизнь попадает в тиски чужой воли, но все же, по мелочам, не хотел ссориться с красоткой. Принес и сундук и еще стул и помог служанке перестелить кровать, то есть принес матрас из номера Гриты и положил на кровать, где спал Крос.

Служанка, с открытым ртом, восторженно смотрела на певицу и мгновенно кидалась исполнять все повеления. Еще и на меня неодобрительно посматривала, если делал что-то не спеша или раздумывал над командами. Грита все так же выглядела печально, если смотреть только на лицо, но, в ней чувствовалась энергия и четкое знание, что делать.

После того, как кровать с новой периной была перестелена, она перстом указала на горшок, ночную вазу. Служанка тут же вынесла посудину вниз, вернувшись с новым. Его поставили в углу и, даже — огородили принесенной ширмой. Вот это сервис, подумал я и уселся на свою скомканную постель.

— Ходить будешь в уборную, — приказали мне. И, сразу выжидательно посмотрели, не собираюсь ли я бунтовать. Не дождавшись проявления моего недовольства, Грита пододвинула к кровати тазик, и внезапно побледнев лицом, откинулась на подушку. Зря наклонилась — стало понятно, симптомы сотрясения были известны и мне на личном опыте.

— Закрой ставни, и засов в двери подопри, — успел получить я последнее указание и снова просто сделал, что сказали. Грита задула свечи на высоком подсвечнике рядом со своей кроватью и в комнате наступила тишина.

День был хлопотный, ужин обильный, я не собирался расспрашивать серьезно пострадавшую девушку о ее планах и прочем.

Чего она боится?

Кем был Музыкант при ней?

И сколько у нее активных поклонников?

В прохладной темноте я быстро уснул.

Проснулся, когда кто-то зашевелился на соседней кровати и застонал негромко.

— Чего это Крос стонет? — пробормотал сам себе и вспомнил, что случилось вечером. В комнате было еще темно, солнце из-за ставней едва пробивалось, но мое сумеречное зрение позволило увидеть черноволосую головку на подушке и симпатичную ногу, вылезшую из-под простыни.

Точно — Грита переехала ко мне, какое-то время пожить. Нужно проверить готовность Клои пустить девушку к себе в дом.

Пришлось подняться, дойти до тазика и сполоснуть лицо. Пора зубную щетку изобретать. Лечить в Асторе зубы — это, наверняка, такое испытание для психики, что лучше этого избегать, как можно дольше. Может, найдется немного голубой глины, чистить можно и пальцем, в конце концов. Щетину то я точно найду.

Я валялся в постели до момента, пока соседка не перестала посапывать и подозрительно не замолчала. Тогда я сел, оделся и подошел к ней:

— Милая, мне надо отойти. Закрой дверь, если хочешь.

Спросонья, девушка мне не ответила, и я вышел на улицу.

Было раннее утро и жители города спешили во все стороны, хозяйки шли в гавань — купить подешевле свежей рыбы из ночного улова у рыбаков, мужчины и парни расходились по своим мастерским и лавкам. Активная жизнь начиналась в Асторе с шести утра и полностью замолкала к девяти вечера, кроме злачных мест.

Подумав, я решил пройтись до Речных ворот, поискать знакомого старшину стражников. Надо узнать, что там с жуликами, которых мне надо опознать и задать пару вопросов. Старшина оказался на месте, видно только проснулся, лицо заспанное. Меня сразу признал и отошел в сторону, увидев, как я кивнул в угол.

— Доброе утро. Зашел узнать, что там с опознанием и задать пару вопросов. Есть и поручение твоим парням, — не стал слишком долго раскачиваться я.

— Доброе, доброе. Этих еще не нашли, да особо и не ищут, должны и так засветиться рано или поздно. Что хочешь узнать? — старшина тоже был настроен по-деловому.

— Знаешь старшего охраны Астрийских купцов, Редкена?

Старшина кивнул.

— Случилось мне с ним зацепиться недавно, на принципиальном уровне. Никто уступать не захотел, ему несладко пришлось в итоге. Теперь, услышал вчера — хочет он отомстить. Расспрашивает, где найти и прочее. Хотел бы узнать, когда он уедет с караваном, когда вернется. Больше ничего не надо.

— Так это ты его разукрасил? Славно получилось, теперь он только мычать может, — ухмыльнулся Старшина. И продолжил:

— Не любят у нас его, больно уж наглый тип, да и про делишки наслышаны скользкие. Доказать не можем, поэтому и терпим. Поскользнется — пощады не будет.

— Вот, я о том же, — пояснил я и закрыв Старшину от посторонних взглядов, для подтверждения абсолютной серьезности своих намерений пересыпал пяток серебрушек в руку служивого.