Руслан Муха - Воронов дар. Играя с судьбой

Бабуля и Олег перевели на меня перепуганные взгляды.

— Ярослав Игоревич, вы готовы сразиться с чудищем болотным?! — громко и задорно спросил Михаил Алексеевич.

Скрепя сердце я, соглашаясь, несколько раз кивнул.

— Ну-у, вот! — радостно воскликнул император, хлопнув в ладоши. — Ваш княжич бесстрашен и отважен! Смотрите, он готов продемонстрировать силу. Настоящий мужчина и воин! Кажется, вы его недооцениваете.

Доверительно коснувшись плеча бледной как смерть бабушки, император плотоядно улыбнувшись, добавил:

— Не переживайте вы так, Матильда, у него ведь отменная регенерация.

И сказав это, император кивнул, Никифор быстро подбежал к ящику, взмахом руки выдернул засовы из петель крышки и в одночасье крышка ящика улетела в сторону, а четыре стены попадали в разные стороны.

Запах тухлятины и болота тут же усилился.

Чудовищ гибридов из запретного леса*, созданных темными ведьмами я видел неоднократно, но с болотником встречался впервые. Волк настороженно изогнулся, обдав меня чувством тревоги, сигналя об опасности. В ответ я дал ему понять, чтобы он готовился к сражению.

Сначала мне показалось, что передо мной громадный серый червь, но затем я увидел несколько конечностей с перепонками между когтистыми пальцами, увидел два больших и безумных желтых змеиных глаз; после показалась и пасть чудища — широкая как у рыбы и сплющенная, которая сначала мне показалась вполне безобидной. Но это пока чудище не распахнуло пасть — круглая бездна, напичканная короткими острыми зубами во множество рядов, которые уходили далеко в нутро чудища.

Болотник сразу определил во мне врага, почувствовав силу и боевую готовность. Чудище растопырило пасть и поле оглушил эхообразный, протяжный, печальный вой, будто бы где-то запел кит.

Я отступил на пару шагов, наблюдая, как серое тело распутывается из клубка, как появляются другие лапы и острый сильный как плеть хвост.

Кажется, я услышал, как от ужаса вскрикнула бабушка.

Я быстро определил опасные места чудища, которые во время сражения точно бы следовало избегать: лапы, пасть, хвост. Теперь оставалось понять, где у него слабые места.

Стремительно перебирая восемью короткими лапами, извиваясь, словно ящерица, чудище бросилось ко мне. Его скорость на грани возможного. Я быстро среагировал — применил силу ветра, придав телу ускорения. Увернулся, но получил довольно сильным хвостом по хребту.

Волк, разъярённый ударом, молниеносно отобрал у меня контроль, чего делать нельзя было категорически. Волк не анализирует происходящее, как я, он руководствуется одним желанием — выжить.

Волк набросился на чудище, вцепился когтями и зубами в его спину. Чудище тут же извернулось, как пиявка, присосавшись зубами и пастью к моему боку.

Я обдал волка яростью, велев вернуть контроль, но волк меня не слушал, продолжая кромсать зубами и когтями зловонный бок болотника. Из чудища текла не кровь, а какая-то липкая серая жижа, больше напоминающая гной и на цвет, и на запах.

Дернувшись, чудище сбросило меня, но при этом не выпустив из зубов мой бок. Боль заставляла дёргаться и отчаянно вырываться. Он не кромсал меня зубами, а буквально засасывал кожу с устрашающей силой, прокалывая и разрывая плоть зубами.

Что-то кричала истерично бабуля, кажется требовала все прекратить. Но я не мог допустить, чтобы сражение закончилось так, я был обязан не разочаровать императора.

Буквально силой вырвав управление телом у волка, я резко вывернулся, ударив лапой чудище по немигающим желтым глазам, как можно сильнее вонзая в них когти.

Чудище распахнуло пасть и, протяжно ухая, завыло, точно заплакало. Этих секунд дезориентации мне хватило. Мощный удар лапой прижал голову чудища к земле. Болотник запрокинул две пары задних лап, дугой изогнув длинное тело и упершись в меня когтями, попытался скинуть, но было поздно.

Зубами я рвал его горькую зловонную плоть, неистово вгрызался, хрустя тонкими хрящами, перекусывал позвонки. Отвратительный вкус горькой тухлой жижи наполнил рот, и, если бы не боевое безумие, меня бы давным-давно стошнило. Я не сразу понял, что чудище ослабло и больше не пытается меня сбросить. Я был так разъярен, что не замечал ничего вокруг.

И только когда осознал, что зверь из запретного леса уже давно не трепыхается, отстранился, медленно отступая от изодранного и почти обезглавленного болотника.

Я поднял взгляд на императора, не без отвращения отметил, как пылает от возбуждения его восхищенное лицо, как нервно потирает он наверняка вспотевшие ладоши.