Руслан Муха - Воронов дар. Играя с судьбой

Он поднял на меня взгляд полный ненависти и решительности, но подрагивающий от волнения голос выдавал его с потрохами:

— Я это сделал сам! Я виноват, — отчеканил он. — Родомир не при чем! Я не мог поступить по-другому! Ты не должен был выиграть эту дуэль.

— Ой, дура-а-ак! — не в силах совладать и со своими эмоциями, стукнул я себя по лбу.

— Ты идиот? — взревел Борислав. — Зачем ты это сделал?! Он же пишет все!

Я среагировал куда быстрее, чем до Григанского дошла вся катастрофичность данной ситуации.

Несколько прыжков и шар памяти был у меня, а Григанский не успев добежать, так и застыл на полпути.

— Подойдешь ближе, и будешь лежать застывшей ледышкой, — пригрозил я, быстро соорудив снежную мантию.

— Не делай этого, — попросил Борислав, у него это даже получилось ни как у надменного говнюка, а почти как у человека. — Он совершил ошибку, не делай этого, ты сломаешь ему жизнь.

— Я знаю, и я не хочу этого делать. Пусть он сознается, что его вынудили, и ему не будет ничего грозить.

— Ты бредишь, Гарван, мой отец не может быть к этому причастен, — зло вскинул подбородок Борислав. — Давай разойдемся миром. Ты выиграл дуэль, все честно. Я завтра же покину школу, — он обернулся на Глеба, — и он тоже. Мы уедем и….

— И?! Что и? По-твоему, все так просто? Дело о покушении на меня не будет раскрыто, а значит слухи о моих суицидальных наклонностях так и продолжат гулять по империи. Я должен пожертвовать своей жизнью ради него? Своей репутацией, возможностью поступить в чародейскую академию? После этого инцидента вряд ли я смогу поступить даже в боевую академию, психов туда не берут.

Борислав закачал головой, слов или оправданий он больше найти не смог.

— Все правильно, — отрешенно произнес Глеб. — Он прав, я виноват, и я должен понести наказание. Что вы потребуете? Денежное возмещение — денег у моей семьи нет? Кровную месть? Я согласен на месть, можешь выстрелить в меня так же, как подстрелили тебя. Я готов это принять.

— Да что ты, черт возьми, готов принять? — вконец разозлился я. — Зачем ты это делаешь? Зачем выгораживаешь Родомира?

— Он не при чем, — безжизненным тоном повторил он. — Отец Борислава ничего не знал. Я все сделал сам. Я просто боялся, если Борислав покинет школу, мне тоже придется уйти. Больше мне нечего сказать.

Деграун, до этого стоявший как вкопанный и перепугано следивший за происходящим, вдруг подал голос:

— Знаете, раз тут такие дела, я пойду, — буркнул он. — Мне теперь из-за вас от матушки влетит. Да и все это слишком… Нам проблемы не нужны.

И не прощаясь, он развернулся и зашагал прочь, даже не обернувшись и ни разу не взглянув на друзей — скорее всего уже на бывших друзей.

Я покосился на своего секунданта, теперь он дремал, уткнувшись лбом в собственные колени. Пора его забирать отсюда.

— Мне тоже пора, — сухо отчеканил я, отключая шар памяти и пряча его в сумку, но прежде чем уйти я снова обратился к Глебу: — Подумай ещё раз, зачем и кого ты выгораживаешь. Подумай и расскажи следствию, как все было на самом деле.

Глеб не взглянул на меня, поморщился, словно от боли, едва заметно качнул головой. Я понял, что он этого не сделает. Наверняка не только сам Глеб зависел от Григанских, но и вся его семья. Возможно даже Родомир пригрозил парню чем-то посерьёзнее, чем перестать помогать деньгами. У Глеба осталась мать и младшая сестра, скорее всего он не выдаст Григанского-старшего даже под пытками и угрозой смерти, опасаясь за их жизни.

Поняв, что здесь мне больше нечего делать, я поспешил к Якобу:

— Эй, дружище, ты как, живой?

— Угу, — промычал он, дернув головой.

— Давай-ка я тебя отвезу куда-нибудь в гостиницу, — сказал я, помогая ему подняться на ноги.

— Буду вам очень благодарен, княжич, — слабым голосом ответил он, а потом добавил: — как я понял из вашего разговора, лучше мне пока не уезжать из Варганы.

Под пустые отрешенные взгляды, все еще отходивших от случившегося, Григанского и Быстрицкого, мы покинули пустырь.

У дороги я поймал попутный старенький тетраход. Якоб всю дорогу до гостиницы дремал, а водитель нехорошо косился на нас. Этот, кажется, меня все-таки узнал или ему просто не понравился вурд, но водитель по этому поводу не проронил ни слова.

Возможно правильнее было бы отвезти Якоба в больницу, но обессиленный вурд вызовет слишком много вопросов. А я все же рассчитывал скрыть то, что вурд избавил меня от ослабления.

Пока мы ехали в гостиницу элитного сектора несколько раз у меня начинало трезвонить зеркало связи. Скорее всего отец — я довольно сильно задержался, а значит он уже ищет меня и волнуется. Но здесь в тетраходе я не мог ему ответить.