Илья Рясной - Майор Казанцев и Европейский Халифат

Ну, заготовка так заготовка. Я не обидчивый. А обижаться на психов – это вообще последнее дело. Лишь бы работу свою он знал хорошо. А, судя по пиетету Эскулапа, который открыто и не таясь презирает дутые авторитеты и глубоко преклоняется перед авторитетами истинными, работу Василиск знает.

Доморощенный колдун сделал еще пару пассов, и мне неудержимо захотелось рассмеяться, настолько потешный киношный вид у него был. А потом неожиданно в груди начало жечь. Виски сдавило тисками. И будто какая-то горячая субстанция пыталась проникнуть мне внутрь.

Я невольно напрягся, всем своим существом отталкивая воздействие.

Василиск отпрянул, лицо его искривилось, как от зубной боли. И он раздраженно воскликнул:

- Расслабьтесь, больной! Иначе мы угробим друг друга!

- Достаточно, - сказал Эскулап. – Он уже готов.

- Под вашу ответственность! – нервно взвизгнул Василиск.

- Под мою, - со вздохом произнес Эскулап.

- Технология пока ущербная, - недовольно произнес Василиск. – Я уверен, вскоре будут внедряться чипы, позволяющие без особого риска и излишнего труда провести синхронизацию. Но из-за глупых предубеждений вы даже не хотите рассматривать такую возможность.

- Оставьте, коллега, свои фантазии для профессора Зинбельбаума, - отмахнулся Эскулап. - А у нас конкретная работа. И конкретный больной… Ну, что, начинаем?

- Мне необходимо пять минут, чтобы прийти в себя и вернуть волевую фиксацию! – с вызовом произнес Василиск.

- Пять минут, - подумав, кивнул Эскулап. – Хорошо. Подождем.

Еще раз зло зыркнув на меня, Василиск вышел из комнаты.

Вот с первого взгляда он мне не понравился. Смотрел на пациента, как на кусок мяса. И еще он испытывал ко мне неприязнь – я на интуиции чувствую такие вещи безошибочно. Не будь здесь Эскулапа, я бы этому типу свою жизнь не доверил.

- Что это за дикое инопланетное существо? – спросил я вяло - сонное состояние не проходило. – Представить не мог, что у нас водятся такие чудики.

- Это не наш чудик, - пояснил Эскулап.

- С районной поликлиники вызвали? – засмеялся я слабо.

- Ты не представляешь, каких оригиналов нам приходится привлекать к сотрудничеству.

- И где наш хваленый режим секретности?

- Твоя жизнь дороже режима, - заверил Эскулап горячо. - А без этого чудика Авилова нам не справиться.

- Надо резать и душу доверить врачам, - процитировал я старую и ныне подзабытую песню. – Если Бог не спасет, то спасет ремесло.

Только вот в моем случае ремесло оказалось ремеслом вивисектора, закончившего факультет клинического садизма.

В центре помещения стоял, интеллигентно гудя, аппарат, похожий на томограф. И написано на нем было большими буквами «Томограф Заречье».

Эскулап подошел к пульту, щелкнул кнопками, и аппарат загудел громче. Светильники под потолком стали из ярко-белых тускло-голубыми.

Потом Эскулап защелкнул ремни, которыми меня крепко зафиксировали на моем ложе.

- Боишься, убегу? – хмыкнул я.

- Боюсь, - Эскулап опустошил мне в вену препарат, который за полминуты практически обездвижил меня. И толкнул медицинскую кушетку на колесиках в прозрачный цилиндр томографа, который, скорее всего, никаким томографом и не был.

Теперь я в капсуле, откуда, впрочем, если чуть повернуть голову на остатках сил и скосить глаза, хорошо виден и пульт, и Эскулап. И вернувшийся Василиск, решительно оттеснивший своего коллегу от клавиатуры и кнопочек.

Пальцы Василиска стремительно забегали по клавиатуре – ну прям музыкант-виртуоз барабанит по клавишам пианино. Мой взор пересекся с взором Василиска – он глянул на меня остро, как ножом полоснул, с каким-то вожделением и радостным ожиданием.

Потом он артистически вдавил клавишу.

Я ощутил запах жженой резины. А потом понял: все, что раньше я знал о боли, было поверхностно и неконкретно. Вот теперь я наверняка узнал, что такое настоящая боль. Но, препарат окончательно сковал меня, так что даже кричать я не мог.

Потерял я сознание не сразу. Перед этим вкусил муки ада. А потом выключился, и это было избавлением…

Когда очнулся, увидел над собой хищное лицо Василиска и его руки, которыми он водил надо мной.

- Стабилизация прошла удачно. Будет как новенький… До следующего раза, - с каким-то скрытым злорадством произнёс он.

Конечно, мне хотелось его ударить. Но я очень редко делаю то, что хочется. Обычно лишь то, что необходимо.

А еще я ощутил, что от Василиска исходит запах смерти. Точнее не запах, а ее волны. И темная, выжидающая ярость…