Дмитрий Манасыпов - Крысы Гексагона

Капо недоумевали – обычно белковое говно сметалось в один присест, да еще и добавки глазами выпрашивали – но разбираться особо не стали. Да и не до того – спешили набить брюхи завтраком. У них-то самих сегодня жратва была роскошная, Шашлык и тушняк подал, и салатик, и сырка, и шоколад. И самогону, понятное дело, остограмил. Твари… И Желтый не совсем понял вчерашние слова Комбрига – начинать часа через полтора после завтрака, когда капо слегка занервничают. С чего им нервничать-то после такой жрачки?

Впрочем, как оказалось, есть с чего. Часов у Желтого не было, но за капо он следил чутко и понял – пора. Понял потому, что ближайшие черножопые вдруг стали проявлять непонятную нервозность – потирать животики и закусывать свои пухлые, смазанные жирным завтраком, лоснящиеся губёшки.

Инструкции были получены четкие – упирать на внезапно жутко заболевшее пузо и общее нездоровье. Дальше действовать по обстоятельствам – но обязательно попасть в Медчасть. Повернувшись к Смоле, Желтый чуть заметно кивнул – и, согнувшись и ухватившись за живот, заковылял к ближайшему капо.

– Слышь, начальник… Чё-та живот у меня скрутило, а? В сортир не отпустишь?

– Ты охерел, бугор? – изумлися младший капо. – С хера ли вдруг? Работайте!

– Ща в штаны прямо тут насру – и чо, кому от этого легче будет?..

– А я тебе тогда почки пэ-эром отхерачу, – нахмурился капо, демонстрируя резиновый дубинатор. – Ну чо, рискнешь – или все же дотерпишь?

– Ладно, отпусти его. У меня, кстати, тоже чё-та прихватило…

Желтый обернулся – за спиной стоял капо-два и озабоченно щупал себя где-то в районе брюха.

– Господин капо! Разрешите и мне? – послышалось сзади – и Желтый по голосу узнал крысюка Дышло. – У меня уже час как началось – и все сильнее крутит!

Капо-два открыл было рот – но решил ли отказать или разрешить, так навсегда и осталось тайной: стоящий в десятке шагов черножопый, который уже минут десять с озабоченным видом наминал выпирающее над ремнем брюхо, вдруг всхрапнул, скрючился – и боком повалился на бетон.

Дальше началась суета. Пока хлопотали над первым капо, уже не подающим признаки жизни, – хлопнулся второй. Затем, почти без перерыва, третий. Сразу после этого на бетон сложились с пяток номеров – едва Желтый запросился в толчок, они усиленно начали изображать скорбных животиком и спустя энное количество времени решили, что пора уже прикорнуть. Потом снова капо. Снова пяток номеров. Смола и Пан. В Пане явно пропадал актер – перед тем как «подохнуть», он еще покатался по бетону, посучил ногами, повизжал, как зарезанная свинья, – и после, откинув голову набок, вывалил язык и подпустил малость пены. Как умудрился – поди знай – но пена вышла очень правдоподобно. Готовился, наверно. Не переборщил бы, дуралей… Четырехсотые изваяниями торчали за киперкой, что-то там решая своими чугунными мозгами – и только после того, как капо-два, сгибаясь от боли в брюхе, заполошно заорал, что вот прямо сейчас кончится, зашевелились. Да и Завод, надо полагать, уже команду отдал – камер в Радиале полно, и картинка с корчащимися на бетоне телами давно уже шла на сервер.

Минут через двадцать Желтый, погруженный в подкативший транспортник, в обществе двух десятков мнимых больных, десятка настоящих и пятерых капо – кажется, уже покойных – ехал в Медчасть.

Когда около десяти утра пошли первые ручейки – Док уже был готов. С виду спокоен, попыхивает своей неизменной трубочкой – но внутренне собран, звенит, как натянутая струна. Все действия уже просчитаны наперед, мандраж загнан куда-то глубже – тем более и благодаря многолетнему опыту прекрасно знал: трухать и оценивать риски нужно заранее; а как началось – там уже только вперед.

В числе первых пришли пацаны Лиса. Этих сразу отправил в Смотровую к Комбригу – через час-полтора они уже будут в НП, вооружаться и получать инструкции. Они – первая группа. А следом пойдут и остальные, кого Комбриг выбрал на роль боевиков-ударников. Никто их тут не хватится – очень скоро в Медчасти будет завал, считать по головам станет некогда и некому.

Мертвых капо, наскоро осмотрев и диагностировав, спровадил в морг – чего им среди живых-то лежать, мордами скалиться. Умерла, как говориться, так умерла. Остальных, кто продолжал поступать, дежурной смене велел забивать кубрики невзирая на количество мест. Свободных матрасов пока нет – так пусть хоть на бетоне валяются. Главное, чтоб бледную немочь демонстрировали и на месте неотлучно были – кто его там знает, Комбрига, сколько и кто ему еще понадобится. Ну и чтоб видно было – наплыв идет нешуточный.