Виктор Тюрин - Не ради мести [litres]

Услышав мои слова, женщина не выдержала, всхлипнула, быстро достала платок и прижала его к глазам. Подождав пару минут, пока она придет в себя, затем сказал:

– Мне очень надо поговорить с вашим отцом.

– Он себя плохо чувствует. Лучше как-нибудь в другой раз, Майкл.

– Не буду настаивать. Тогда у меня к вам просьба: передайте ему эти бумаги, – я отдал дочери Райта конверт, в который вложил машинописный допрос убийцы Тома.

– Что это?

– Это правда о смерти Тома, это то, что не смогла найти полиция. Большая к вам просьба: когда вы с отцом ознакомитесь с этим документом, больше никому не показывайте. А еще лучше – уничтожьте.

Молодая женщина задумчиво посмотрела на конверт, потом сказала:

– Знаешь что, ты пока подожди здесь. Схожу, узнаю, как он себя чувствует. Хорошо?

Ее не было минут десять, потом дверь открылась, и она с порога махнула мне рукой: заходи. Увидев меня, служанка Сара сделала зверское лицо. Почему я ей не нравился, честно говоря, не знаю, ведь я весь из себя такой культурный и обходительный мальчик.

Мы с Адель поднялись по лестнице наверх. Дверь в комнату больного была открыта настежь. Не переходя порога, я осторожно заглянул внутрь помещения. Старик лежал с закрытыми глазами, но видно что-то почувствовал, потому что сразу открыл глаза.

– Добрый день, мистер Райт. Приношу свои… – я оборвал фразу, когда увидел, что старик поморщился.

– Подойди.

Я подошел к кровати.

– Сына сожалениями… не вернешь. Дочь сказала, что ты узнал правду о Томе. Это так?

– Да, мистер Райт. Если вы позволите, то я вам расскажу вкратце, а потом Адель прочитает текст допроса Кинли.

– Значит, он. Я так и думал, что… – старик Райт тяжело закашлял, при этом лицо приняло темно-красный оттенок. Я посмотрел на Адель. В ответ она лишь легонько пожала плечами, говоря тем самым, что ее отец одной ногой стоит в могиле и что-либо делать бесполезно. – С этого подонка… все началось, с ним и закончилось. Говори, Майкл.

– Сначала скажу о пакете документов на золотоносный участок. Люди, которые хотели его купить, не имеют никакого отношения к смерти Тома. Кто они, мне неизвестно, да и, честно сказать, не интересно знать. Основная история началась с того, что Томасу зачем-то захотелось поехать в мотель «Русалка». Правда, мне до сих пор непонятно, что ему там было надо?

– Это был мой подарок сыну. Я сказал ему, что он будет управлять «Русалкой». Ему надо с чего-то начинать, вот я ему и сказал: попробуй здесь.

– Теперь мне все понятно. Он приехал осмотреться и наткнулся там на постояльцев, очень похожих на гангстеров. Он же бывший полицейский, значит, знает такой тип людей. Возможно, он там увидел беженок с Кубы и попытался с ними заговорить. Думаю, что контрабандистам не понравилось его любопытство. Да, я забыл сказать, что мотель был их основной базой. Через него в Америку попадали наркотики, девушки, сигары. При этом все эти бандиты работали на Микки Кинли.

– Погоди, парень. Ты же не хочешь сказать, что Мартин занимался контрабандой?

Я задумался, так как не рассматривал это дело с подобного ракурса.

– Не знаю, что и сказать, но мне кажется, что Эшли ничего об этом не знал. Скорее всего, контрабандисты просто приносили ему деньги раз в неделю. Они знали, что он старый и больной человек, который не будет разбираться с делами мотеля, находящегося за чертой города. Деньги приносят – и ладно. Скорее всего, так оно и было. Я продолжу?

Старик чуть кивнул головой, давая свое согласие.

– Так вот, ваш сын решил выяснить, что все это значит, вот только бандиты, в свою очередь, заподозрили в нем полицейского агента и устроили за ним слежку. Так они узнали, что он Том Райт, о чем сообщили своему боссу, Микки Кинли. Скорее всего, к этому моменту он уже знал, что его бывший друг был полицейским в Лас-Вегасе. Почему он решился на убийство? Дело в том, что Кинли собирался в ближайшее время провернуть с китайцами большую сделку. К тому же им на пятки наступали федералы, которые тоже что-то узнали о сделке. Ему никак нельзя было попасть в поле зрения полиции или ФБР, поэтому он сначала убивает агента ФБР, а затем Тома.

– Он сам убил?

– Нет. Это были ублюдки, работавшие на него. Скажу сразу, они уже горят в аду.

Старик ничего не сказал, только какое-то время внимательно смотрел на меня. На его невысказанный вопрос я только слегка качнул головой. Адель посмотрела на отца, потом на меня, открыла рот, чтобы спросить меня, но тут раздался надтреснутый и хриплый голос старого Райта: