Константин Соловьев - Раубриттер (IV.II - Animo) [СИ]

- Ни к чему искать, мессир.

Перед глазами разлились пульсирующие огненные озера, легкие сдавило, как кузнечные мехи.

Слишком рано вылез из доспеха, подумал Гримберт. Не опустошил боезапас по шатру главаря напоследок. А стоило бы. Решил, что Вольфрама уже нет в лагере, что он, как и полагается предводителю крыс, сбежал первым, захватив рутьерскую казну и пару телег. Уж он-то знал, чем закончилась последняя в истории «Смиренных Гиен» военная кампания.

Гримберт медленно повернулся, ощущая, как сводит пальцы правой руки. Кажется, они пытались нащупать на поясе несуществующий лайтер.

Однако Вольфрам Благочестивый, кажется, не горел желанием броситься в драку. Предусмотрительно сложив на груди пустые руки, он стоял в нескольких шагах от шатра, наблюдая за Гримбертом. Безучастно, почти равнодушно, как наблюдают за проползающим над лагерем облаком.

- Где он?

- Кто «он», мессир?

Гримберт сделал длинный тягучий вдох. Снова какая-то ловушка. Снова подвох. Очередная крысиная хитрость. Вольфрам Благочестивый состоит из хитростей, грязных трюков и обмана. Дышит ими. Нельзя спускать с него глаз, нельзя верить, нельзя поворачиваться спиной. Ибо только один Господь Бог знает, что за фокус он готовит сейчас…

- Мой оруженосец. Где он?

Вольфрам Благочестивый поскреб пальцем подбородок.

- Уж точно не в моем лагере. Полагаю… Полагаю, в другом месте. Не знаю, как оно выглядит, но если оно устроено хотя бы вполовину так справедливо и приятно, как нам говорят, нам с вами остается только его позавидовать.

Гримберт шагнул к нему. Забыв про то, что он больше не управляет стальным телом великана. Что у него нет послушных его мысли пулеметов, готовых превратить в кровавую накипь любого обидчика. Что сытый и здоровый Вольфрам одним щелчком может вышибить из него дух. Шагнул, пристально глядя в глаза.

- Не смейте юлить, иначе я раздавлю вас, как жука. Где он?

Вольфрам вздохнул.

- Там же, где находятся все добрые вещи и помыслы, которым не нашлось места на грешной земле. Христианское смирение, епископская скромность, сеньорская милость, рыцарское благородство и... черт возьми, может, там отыщутся и мои серебряные запонки, они тоже вечно норовят куда-то запропаститься…

- Я выполнил свою часть сделки. Теперь ты выполнишь свою.

- Сделка? – Вольфрам наморщил лоб, будто бы что-то припоминая, - Ах да. Честно говоря, сделка не выгорела. Я понес большие потери, почти ничего на ней не заработав. Мало того, потерял немало людей и…

- Мне плевать, - процедил Гримберт, не спуская с него взгляда, - Сегодня ты заработал много крови. Цистерны крови. Пей ее, пока не лопнешь, проклятый паук. Или не захлебнешься. Я хочу забрать своего оруженосца и уйти.

- Я рутьер, а не разбойник, мессир, - Вольфрам Благочестивый поджал губы, - Я чту свое слово. Но боюсь, что в данном случае помочь вам бессилен. Согласитесь, я не могу передать вам то, чем не владею, как не могу передать ключ от Константинополя или ангельское перо или…

- Он в другом лагере? У вас был другой лагерь, тайный?

- Нет. Иначе я бы так и сказал. Бросьте, вы ведь все уже поняли.

Нет.

Нет, не понял, крысиная твоя душа, чуть было не сказал Гримберт. Я не…

- Вы лжете.

Кажется, это сказал не он, а воображаемый Аривальд, стоящий за его плечом. Даже интонация была не его, а Вальдо. Но Вольфрам усмехнулся в лицо именно ему.

- Ваш оруженосец мертв, мессир. Уж в этом тяжело было ошибиться.

Я брошусь на него, подумал Гримберт. Попытаюсь перекусить вены на его предплечьях. Или задушить, если в пальцах хватит силы. Я не стану просто стоять и…

- Вы убили его, когда поняли, что я возвращаюсь? Нарочно убили, чтобы…

Вольфрам поморщился.

- Господь с вами, мессир! За кого вы меня держите, за бездушного мавра? Уж не думаете ли вы, что я приказал задушить его вам назло? Черт! Вольфрам Благочестивый, может, не святоша, но и не мерзавец. И уговоры он чтит, как полагается рутьеру. Ваш оруженосец умер в тот самый день, памятный день нашей встречи. Погиб прямо в своем доспехе, прикрывая хозяина, как и полагается преданному слуге. Вы же знаете, у нашей «Безумной Гретты» совершенно лютый нрав. Выжить после ее попадания, да еще в доспехе легкого класса?.. Нечего и надеяться.

Ложь. Гримберт попытался переступить с ноги на ногу, но обнаружил, что тело застыло соляной статуей. В нем больше не было нервных волокон, не было мышц, не было кровеносных сосудов. В нем не было того, что превращает груду разнородной плоти в человеческое существо – в не больше не было души.