Евгений Щепетнов: Поводырь

— Привет, хозяин! Давненько мы с тобой не веселились!

— Давненько, Лед — подтверждаю я мысленно, слушая какую-то хрень, исторгаемую мокрым ртом моего обидчика. Он несет что-то прогрязных уродов, которые мешают жить людям, про мои сексуальные перверсии с животными и мужчинами, про мою семью, которая явно такая же как я уродская, и такая же извращенная. Не понимаю этого. Чего болтать? Решил убивать — так убивай, а не подстраивай под это базу! Не надо чуши, не надо грязи — просто вставай в позицию, и понеслось!

В позицию он успел встать. Больше ничего не успел. Лед — тонкий, будто шпага, никогда не затупливающийся и прочный, как стальной лом — пропел в воздухе и взрезал горло противника ровно там, где проходит сонная артерия. Фонтаном брызнула кровь. Парень зажал руками тонкий разрез, между его пальцами заструилась, просочилась ярко-алая артериальная кровь. Жить ему оставалось минуту, ну может чуть больше.

Я не стал дожидаться его смерти, даже того, чтобы он свалился на землю — просто обошел стороной и пошел прочь, автоматически встряхнув на ходу клинком — кровь надо удалить. Капли крови, которые попадут в ножны, неминуемо протухнут и от них будет нести дохлятиной. А это не есть хорошо.

— Эй, ты чего?! Парни, он его убил! Убил!

Навстречу мне вышли те самые трое, что сидели рядом с моим обидчиком. Видимо он уже упал (я не видел этого), потому первый, кто попался мне навстречу всполошился, и тут же потянул из ножен широкий полуторный меч. Мужик был крепким, плечистым, так что меч казался ему под стать. Серьезный боец.

— Стоять! — крикнул он, и встал в стойку, которая на Земле звалась «Глупец», или «Дурак». Коварная стойка. Меч опущен острием к земле практически вертикально, и кажется, что его хозяин не намерен напасть, или даже защититься. Опасное заблуждение! Из этой стойки можно нанести молниеносный удар! Или прикрыться, если на тебя нападут.

Я на Земле интересовался средневековым фехтованием — всегда имел тягу к холодному оружию. Так что кое-что в этом вопросе соображаю. Да и тут получил очень хорошую школу — и от Кендала Оуга, Мастера над оружием, и от моего учителя, целителя и мага. Кстати — надо будет к нему зайти. Но…позже. Не хочу раскрывать свое инокогнито, ведь на мне сейчас магическая маска, я не похож на себя «оригинального».

— У нас был бой один на один, я выиграл — шепчу я бесцветным голосом — Дайте мне уйти, и никто не умрет.

— Никто не умрет?! Ты умрешь! — цедит противник, и делает почти незаметный шаг вперед, перенося вес на правую ногу. Сейчас он попробует подсечь мне ноги, а потом…потом добьет то, что останется.

Само собой — я этого не жду. Меч поет, завывает, предвкушая новое угощение! Живой меч очень прожорлив и любит человеческие души. И с каждой душой становится все сильнее и проворнее. И умение его растет. А умение он передает мне. Потому человек с живым мечом практически непобедим в поединке. Если только не ударить в спину, или не пустить стрелу. Но лучников я не вижу, и за спиной у меня только вздрагивающий в последних усилиях удержать жизнь холодеющий труп.

Рраз! Мой меч отрубает руку мужчины выше запястья — прямо через наруч, Лед его даже не заметил, настолько остер.

Два! Обратной ходкой Лед сносит парню полголовы со стороны затылка. Все, бой закончен.

Но остались еще двое. Смотрю на них с вопросом — итак? Что будем делать?

— Без претензий, парень — гудит один из них, тот, что защищал меня за столом — Два дурака! Вечно куда-то влипали, вот теперь и дождались. Будешь их чистить?

Я вначале не понял вопроса, потом отрицательно помотал головой. Нет, обшаривать карманы не собираюсь. И противно, и незачем — денег у меня больше, чем мне нужно. И золота.

Вытираю меч об одежду уже затихшего трупа, вкладываю меч в ножны и осторожно обхожу наемников по дуге, готовый к любой неожиданности. Но ничего не происходит — наемники теперь заняты обшариванием трупов товарищей. А может не товарищей, а просто сослуживцев.

Бог им судья. Не знаю их отношений, а только определенно — если трупы останутся здесь лежать, то через несколько минут на них не останется ничего ценного, а потом исчезнет и одежда. Вон, уже маячат на горизонте несколько забулдыг, вечно обретающихся возле таверн. Оберут трупы за милую душу, чертовы стервятники.

Мальчишку-посыльного я нашел в помощниках у зеленщика, стоявшего у продуктовой лавки со своим передвижным «магазином». Мальчишке дал пять мелких медных монет, пообещав, что когда он доставит ответ — добавлю еще пять таких же. Тот понесся бегом в нужном направлении, и вернулся минут через пятнадцать с тем же листком бумаги, на котором было написано: «Понял. Максим».