Владимир Тимофеев - Лидер с планеты Земля

И выходов из этой хрени было действительно два.

Первый — забиться подальше в норку, аки «премудрый пескарь», и тихо сидеть там, вздрагивая от каждого шороха.

Второй — нырнуть с головой в омут «большой политики» и стать в нём самой зубастой рыбой. Ну, или не самой зубастой, но уж как минимум, той, которую не всякий сожрёт, а если сожрёт, то подавится.

Первый вариант выглядел проще, второй — надёжнее…

Надёжность мне нравилась больше. Да и своё обещание Пао очень хотелось выполнить…

Чтобы разобраться с клятвой на верность барону Румию и с прошением императору местным понадобилась неделя. За это время у нас приключилось много чего интересного.

Фильтрацию бывших имперских пленных провели за три дня. Торопились, как могли. «Тарс-приму» и другие боевые сооружения в космосе и на поверхности требовалось заполнить как можно скорее, ведь вероятность появления в системе непрошеных гостей оценивалась всеми как стопроцентная.

К счастью, нам подфартило. Просто офигительно подфартило.

Когда на четвёртые сутки мы восстановили работу отключённых ретрансляторов гиперсвязи и попробовали провести фальшивый сеанс с метрополией, оттуда нас огорошили совершенно невероятными сведениями.

— Генерал Слессор, что у вас с ближним космосом, связью и гиперточками? — сходу, даже не поздоровавшись, начал сыпать вопросами невидимый собеседник.

— Это дивизион-генерал Вулластон, — прошептал бывший командующий базы, кивнув на тёмный экран.

Картинку мы отключили, а согласившегося сотрудничать Слессора притащили в центральный пост в качестве «свадебного генерала» — надувать щёки и повторять за суфлёром нужные фразы. На первом сеансе связи бригадный генерал должен был нести ахинею про сильный метеоритный дождь, повреждённые ретрансляторы и временные трудности с отправлением и приёмкой космических кораблей.

Удивительно, но всей этой шитой белыми нитками дезой мы угодили точно в десятку.

Как оказалось, вот уже третий день никто ничего не может отправить в систему Тарс, а связь постоянно сбои́т.

— Подозреваем внезапный всплеск барьерной анизотропии, — сообщило начальство опешившему от таких новостей Слессору. — Нам требуется обратное подтверждение. Попробуйте прямо сейчас отправить несколько зондов в систему Кани́сса и подтвердите отправку.

— Да, сэр, конечно, — бригадному генералу даже не понадобилось играть, он выглядел по-настоящему растерянным. — Только нам нужно время, чтобы всё подготовить.

— Сколько?

— Три стандартных часа, — отрапортовал Слессор, оглянувшись на нас и получив указание.

— Хорошо. Жду вашего доклада через три стандартных часа…

Связь отключилась, мы бросились проверять информацию.

Инженеры флота подтвердили, что да, такое случается, но достаточно редко. Раз в десять-пятнадцать лет гиперпространство в районе какой-нибудь звёздной системы начинает испытывать сильные возмущения. Они длятся обычно около месяца, и в это время ничто не может проникнуть внутрь этой системы, всё только наружу. Прямо какая-то чёрная дыра наоборот. С чем это связано, неизвестно, но подозревают, что всему виной пресловутый Барьер.

В том, что реальным виновником может быть «закреплённый» с Флоры, в котором барьерной энергии под завязку — подобная мысль здешним учёным в голову не приходила. А зря. Я, например, об этом сразу подумал. Гас, видимо, тоже. Но обсуждать пока ничего не стали, а занялись подготовкой зондов-буйков и ещё парочки космических аппаратов, упоминать о которых в следующем сеансе связи, ясное дело, не стоило.

Шесть объектов — четыре аварийных буйка и два спутника связи — отправились в гипер спустя два часа двадцать восемь минут. Зонды ушли в систему Канисса, как того и требовал генерал Вулластон. Аппараты-разведчики — в необитаемые системы Ли́у и А́ндарма. Последние были расположены в два раза ближе к Тарсу, чем первая. Спутник Л снабдили гипернаправленным приёмо-передающим устройством, спутник А — запрограммировали на возвращение к Тарсу, и в случае неудачи попытка повторялась каждые десять часов.

Путь до Каниссы занимал около получаса, до Лиу — двадцать одну минуту, до Андармы — восемнадцать.

Информация из метрополии подтвердилась. Аппарат А, выйдя из гиперпространства, тут же включил возвратный контроллер и — ничего, вернуться не удалось. Сигнал об этом поступил на наш ретранслятор в ту же секунду. Аппарат Л, достигнув конечной точки маршрута, начал передавать картинку сразу после инициирующего импульса из нашей системы.