Сергей Баранников - Заклинатель

Я даже растерялся, не зная что ответить. Старичок выражался как-то странно. Прожил… привычный мир…

— Погодите, я вообще заявление написал на увольнение, не надо мне ничего предлагать, я для себя уже все решил.

Мужчина перевел взгляд на своего помощника, который все это время стоял у выхода.

— Вираил, ты разве ему не сказал?

— Не успел, — оправдывался медбрат. — Как только вы сказали, я сразу помчался, а по дороге…

— Ясно, — старичок кашлянул и перевел на меня взгляд. — В общем, молодой человек, у меня для вас плохие новости. Вы умерли.

На меня словно ведро воды вылили. Руки и ноги затряслись, хорошо, хоть на стуле сидел, иначе бы точно на пол шлепнулся. Да нет, ерунда это все. На всякий случай ущипнул себя за руку. Больно, значит живой. У мертвого болеть не может.

— В общем, повторюсь. Мы хотим дать вам второй шанс. Для этого нам нужно верно определить ваши склонности. Так сказать, выдающиеся особенности.

Особенности… Мой мир — работа, бабулина дача и компьютер, в котором я зависаю вечерами. Ладно, еще книги, игры, общение… Если я и выбираюсь из этого круга, то только на работу, или дачу — вот уж где общение с природой. Ладно, иногда играю на гитаре, но так пока и не научился играть на акустике. Зато, когда научусь, куплю себе басуху!

— Природа, говорите? Интересно… — я удивленно уставился на старичка. Неужели я произнес это вслух, или он прочитал мои мысли? — Так вы, получается, геймер? Занятно!

— Не знаю что тут занятного, у родителей в свое время были совсем другие мысли на этот счет, — я слабо улыбнулся, вспоминая длинные нотации по поводу моей игровой зависимости.

— Хорошо, Саша, картина мне ясна. Кажется, я подобрал для вас подходящее назначение.

— Какое еще назначение? — я опешил. Неужели все так серьезно, что меня сейчас отправят в какой-нибудь пансионат? Ну, все, безвкусная каша, подъем в шесть утра и никаких игр. Может, медсестры хотя бы красивые будут…

— Медсестры? Можно и так сказать, — старик ехидно улыбнулся. — Да, будут еще те красотки.

Стоп! Вот теперь я точно не произносил это вслух. Что вообще за ерунда происходит?

— Хватит держать меня за дурака! Если это шутка, то нисколько не смешная. Сколько я находился без сознания?

— До сих пор…

— А, так вы — просто плод моего воображения? Галлюцинации? Да, чего только после коксового газа не привидится. Если выживу, обязательно расскажу мужикам. Конечно, если буду помнить это, когда приду в себя.

— Саша, хватит. Я понимаю, что это трудно принять, но ваша земная жизнь окончена.

Мужчина повысил голос, и я инстинктивно сжался. Какое-то ментальное воздействие заставило меня успокоиться и замереть. Интересно, если он кричит, то вокруг него, наверно, все вообще с ног валятся. Старичок сел в кресло, и его голос стал мягче.

— Сейчас вы на стадии отрицания и не хотите принимать очевидное. Это нормально. Потом будет гнев, торг, депрессия… В общем, все, как обычно…

Ладно, а что если это действительно правда? Тогда где врата в Рай, апостол Петр, или кто там нас ждет? Тут же почему-то вспомнилось, как говорила бабуля, что никто нигде нас ни ждет — ни в Раю, ни за границей.

— А как же… вот это все? Больница, вы… я призрак?

— Нет! — старичок рассмеялся. — Вы по ту сторону жизни. Ни в Раю и не в Чистилище, рядышком.

Ясно, хотят из меня идиота сделать и в дурку сослать. Сейчас повесят всех собак, и окажется, что в утечке газа виноват не кто иной, как Зеленов собственной персоной, и Ромку сам туда отправил, и сам загнулся. Не, ребята, не выйдет!

То ли мне показалось, то ли мужчина понял о чем я думаю. Он щелкнул пальцами, и перед глазами появилась картинка. Не на мониторе, а прямо перед глазами, будто я сам был очевидцем происходящего там. Все крутилось, как в ускоренной перемотке. Вот мы с Ромкой лежим на полу, прибегают спасатели, вытаскивают нас, оказывают помощь, везут в неотложку. Ромка лежит под аппаратом искусственного дыхания. Надо же, раздобыли для нас парочку! Вот он приходит в себя, а вот я… Дальше смотреть не стал, закрыв лицо руками. Мне и так стало все понятно. Почему-то понимание происходящего ворвалось в голову, словно прорвало барьер отрицания. Накатило отчаяние, которое отчасти удалось отогнать. Зеленов, не раскисай! Выберемся…

Картинка исчезла, видимо, мужчина в галстуке решил не мучать меня дальше видениями.

— Теперь верите?

— Да… — пытался не показывать волнения, но голос дрожал. Конечно, не каждый день умираешь. — Сволочи! Если бы дали распираторы, если бы…