Дмитрий Силлов - Якудза [трилогия]

Однако эсэсовец на сарказм собеседника не отреагировал.

– Признаюсь, я прозевал твое прибытие, – сказал он. – Не смог удержаться и полез осматривать самолет Теслова. Совершенно новые технологии. Просто чудо по сравнению с нашими старыми летающими дисками, хотя этому чуду еще только предстоит стать настоящей боевой машиной. Пока это еще суперсекретный проект.

– Который рассекретили, чтобы я увидел самолет и вылез из тоннеля, как таракан, унюхавший ловушку с «Комбатом»?

– Типа того, – кивнул оберштурмбаннфюрер. – Тем не менее ты не поверишь – я правда рад тебя видеть.

– И, как я понимаю, от той большой радости ты выставил тут роту гемодов, готовых по твоей команде превратить меня в дуршлаг. Веселый ты парень, Генрих, как я погляжу.

Улыбка сползла с лица эсэсовца.

– Я получил приказ о твоей ликвидации, Виктор, – произнес он. – Но я не хочу его выполнять.

– Отчего же?

– По двум причинам. Во-первых, я верю медиумам из общества «Врил», которые считают, что ликвидация ключевых исторических фигур может привести к гибели нашего мира. И второе…

Рауде замолчал.

– И второе? – нарушил молчание Виктор.

– И второе – я не убиваю тех, кто спас мне жизнь. По крайней мере до тех пор, пока есть возможность с ними договориться.

Виктор усмехнулся.

– И о чем же ты хочешь со мной договориться?

Не боясь запачкать новую форму, оберштурмбаннфюрер опустился на пол площадки напротив Виктора, в точности повторив его текучее движение и зеркально скопировав позу со скрещенными ногами.

«А ведь он тоже синоби, – отметил про себя Виктор. – Причем не ниже, чем мастер стихии Воздуха. Если не выше».

«Ты знаешь о чем, – возник в его голове мыслеобраз, вычерченный огненными иероглифами, – и Виктор понял, что не ошибся. – Мы могли бы работать вместе».

«Над чем?»

«Над созданием нового мира».

«Меня устраивает старый».

«Но ты же понимаешь, что сохранение старого мира невозможно. Машина войны уже запущена, и на этот раз вермахт не допустит ошибок прошлого. В новом мире ты сможешь занять место, достойное синоби стихии Пустоты. Знак Наставника на твоей груди ты станешь носить по праву».

«Наставника для кого, Генрих? Для волколюдей с деревянным клином во лбу?»

«Для идеальных воинов, каким являешься ты сам, обличье воина не имеет значения. Важны дух, сила и Путь. Все это сможешь дать им ты. Я сам буду ходатайствовать перед фюрером о твоем назначении вторым Наставником».

Виктор медленно покачал головой.

«Наши пути не совпадают, Генрих. И никогда не совпадут. Думаю, ты знал об этом изначально».

Огненные иероглифы потускнели, словно питающее их пламя потеряло силу и стало медленно угасать.

«Знал… Но думал, что смогу тебя переубедить. В таком случае отдай мне то, что дал тебе Теслов, – и я попробую еще раз поговорить с Каммлером относительно того, что ключевые фигуры истории лучше держать в плену, нежели уничтожать».

«Ты об этом?»

Виктор сорвал с шеи медальон с изображением руны энергии и бросил ее эсэсовцу, который небрежным движением поймал ее на лету.

«Возьми, он мне не нужен».

«Ты же знаешь, я имел в виду не только руну Наставника».

Виктор усмехнулся.

– Ты наполнил мою голову слишком большим количеством иероглифов, Генрих, – сказал он. – У меня от них уже рябит в глазах. Если тебя послали сюда поговорить – то мы уже поговорили. Если за чем-то другим – то попробуй выполнить приказ своего фюрера. Может, что-то и получится.

– Получится, Виктор, ты же знаешь.

Оберштурмбаннфюрер плавно перетек в положение на ногах и сделал шаг назад.

– У тебя нет шансов, – сказал он. – Гемоды личной охраны подчиняются мысленному приказу. Я знаю твои способности, но мысль всегда будет быстрее самого быстрого клинка. Спрашиваю последний раз – ты согласен с моим предложением?

Виктор посмотрел в глаза эсэсовцу и улыбнулся.

«Кого ты пытаешься уговорить, Генрих? – возник в голове Рауде мыслеобраз, начертанный по-немецки. – Свою совесть?»

Щека оберштурмбаннфюрера едва заметно дернулась. Подчиняясь мысленному приказу, сдвинулись пальцы гемодов, лежащие на спусковых крючках автоматов и снайперских винтовок. Сдвинулись… и остановились, так и не выбрав свободного хода, необходимого для выстрела.

Потому что мысленный приказ эсэсовца внезапно прервался, словно отрезанный от его мозга тонким лучом, ударившим из черноты среднего тоннеля. В голове оберштурмбаннфюрера взорвался вулкан немыслимой боли, вынудивший его застонать, сжать ладонями виски и рухнуть на колени.