Анатолий Дроздов: Не плачь, орчанка! [litres с оптимизированной обложкой]

Волк вновь показал зубы, повернулся и порскнул в лес. «Ни фига себе у них тут дела! – подумал Антон. – Волки с людьми разговаривают». Подумав с минуту, он решил, что ему почудилось. Утомился. День выдался непростой. Сначала бой с дезертирами, затем его перенесло вместе с автомобилем неизвестно куда, а тут еще волк, понимающий речь человека. У любого крыша поедет. Правда, этого выражения Антон не знал, поэтому решил: «Галлюцинация. Вот приду в деревню, объясню людям ситуацию, свяжусь с командованием и отдохну. Хватит с меня на сегодня приключений!»

Он даже не представлял себе, насколько заблуждается…

Частокол Антон элементарно перелез. Обходить его и искать ворота было влом. Тем более что ограждение оказалось невысоким – Антону до бровей. Для чемпиона КПП и заставы по силовым выходам на турнике – семечки. Антон снял и повесил на один из колов автомат и АПС, затем ухватился за острия двух других, подтянулся и легко перебросил тело через ограду. После чего вооружился вновь.

С внутренней стороны частокола имелся вал, по которому бежала натоптанная тропинка. Антон двинулся по ней, по пути разглядывая дома. Выглядели они непривычно. Пять-шесть венцов над землей (полуземлянки, что ли?), двускатные, низкие кровли, накрытые потемневшей соломой. Последнюю прижимали к стропилам жерди, привязанные (!) веревками. Стены, выходившие к частоколу, были глухими, но на других Антон рассмотрел маленькие окошки. Рам и стекол в них не наблюдалось. Это что за хрень? Где в Советском Союзе подобное сохранилось? Бабка Антона жила в глухой белорусской деревне, и, будучи школьником, он гостил у нее. Там многое было из прошлого. Самодельный ткацкий станок – «кросны», прялки, светец под лучину, жернова для размола зерна. Летом жители деревни ходили в лаптях. Но не потому, что другой обуви не имелось: в лаптях было удобнее. Бабушка сплела их Антону, и он с удовольствием в них бегал. Но даже в той деревушке дома стояли высокие, крытые шифером или дранкой, а окна имели рамы со стеклами. А здесь что?

Тропинка вывела Антона на улицу – узкую и кривую. Пограничник двинулся ею, рассматривая дома. Стояли они тесно, но в каждом имелись дворы. Их ограждали невысокие плетни. С улицы без труда просматривались входные двери, сделанные из жердей и обтянутые шкурами. Каменный век.

Деревня как вымерла. На улице и во дворах не было видно людей. Бродили куры, в сарайчиках кто-то похрюкивал, а в одном из дворов Антон заметил козу с козлятами. И это все. Куда подевались жители?

Внезапно от дома слева послышался крик. Кричала женщина – истошно, надрывно. Крик оборвался. Антон подошел ближе. Дверь дома распахнулась, из нее вылетела и упала на землю фигура в мешковатом платье. Это была женщина, судя по седым волосам, пожилая. Она завозилась, пытаясь встать. Следом из распахнутой двери вылетела вторая женщина. Эта, как успел разглядеть Антон, была молодой – считай, девочка. Она бросилась к старухе и, причитая: «Бапця! Бапця!», стала ее поднимать. Затем из дома один за другим выбралось двое мужчин. Антон замер. Это были не люди! У существ имелись ноги и руки, одежда, состоявшая из штанов и рубахи, какие-то чуни на ногах и кожаные шлемы на головах. Но сами головы… Представьте жабью морду на человеческом торсе. Добавьте клыки, торчащие из огромного рта. Плюс выпученные глаза и две дырочки вместо носа. А теперь подумайте, к какой из трех существующих на Земле рас можно такое отнести?

В руках жабьеголовые держали короткие копья с листовидными наконечниками. На поясах висели длинные тесаки в кожаных ножнах. Жабьеголовый, стоявший по левую руку от Антона, указал на старуху наконечником копья и, повернувшись к напарнику, что-то проклекотал, двинув ребром ладони у своей шеи. Или того, что под его мордой должно быть. В ответ напарник осклабился, открыв рот, полный мелких зубов, и, в свою очередь, проклекотал. Указав на девочку, он сделал неприличный жест обеими руками, свидетельствующий о его намерениях. В ответ осклабился первый.

Антон нахмурился. Ситуация не вызывала сомнений. Некие неизвестные ему существа собирались совершить насильственные действия в отношении мирных граждан. Как советский человек и пограничник, он не мог пройти мимо. Антон сорвал с плеча АКМС, откинул приклад и сдвинул вниз рычаг предохранителя. Затем вскинул оружие к плечу и шагнул во двор.

– Руки вверх!

Появление неизвестного защитника если и смутило жабьеголовых, то на миг. Левый что-то проклекотал правому, затем перехватил копье поудобнее и двинулся к Антону. По пути он, словно пушинку, отбросил в сторону седую женщину.