Евгений Витязев - Молох

Звук отворяемой двери. Непонятные шорохи. Судя по шагам, один человек. Вот оно — невидимое лицо палача (профи?!), скрывающееся под капюшоном туники. Лампа отсвечивает: не пойму, кто передо мной. Вижу только глаза красного цвета. Тьфу! Наверное, глюки. Надеюсь, по крайней мере. Я хочу крикнуть, пытаюсь изо всех сил, но звуки так и остаются у меня во рту — сучий потрох заклеил рот скотчем.

Холодный металл вонзился в меня. Как пойманная рыбёшка, я стал извиваться на столе. Неужели, конец? Пробило печень: я это чувствовал. Секунду, почему именно печень? А ЧТО ЖЕ ТОГДА НАХОДИТСЯ С ЛЕВОЙ СТОРОНЫ БРЮХА?!

Боль… Боль придаёт агрессию, агрессия меняется смирением, смирение — слабостью и угасанием. Уже после наступает…

Дверь вышибло. На пороге стоял Он, развальцовывая фанатика из автомата.

— Сашка! — кликнули меня по имени. От вопля задрожал стол.

Треклятые верёвки ослабили натиск рук и ног. Затем шея. Затем, выдрав скотч, я смог поймать воздух ртом, но из того потекла кровь. Глыба взял меня на руки. Боже, он жив, а я мёртв. Финальная картина так и застыла в немых глазах — струйка крови, стекающая на серый пол (или небо?), пока диггер бежал со мной по тёмному коридору всё и дальше и дальше.

… уже после наступает на огромной скорости, точно бешеная свинья, поезд.

Схватив Риту за талию, в последний момент я уволок её в сторону от рельс. По началу я ничего не видел и не слышал — фары будто вырвали глаза. Гудок железной машины ударил прямиком в барабанные перепонки. Ошарашенные бойцы бежали к нам. Первый и Второй помогли встать с земли прежде, чем поезд, резко снизив скорость, остановился где-то в пару сотнях метров от нас.

— Молох, ты в-в курсе, что это м-может б-быть? — заикаясь, спросил номер 4. Не от страха, а от удивления. У бойцов до земли дружно отвисли челюсти: ей Богу, выглядело страшнее, чем воочию лицезреть ходячего мертвеца.

Я отрицательно мотнул головой. Впервые в жизни наблюдаю такую чертовщину. Посреди глухой местности, населённой разве что чудовищами да напичканной ловушками, застать движущийся поезд — многого стоит. Как минимум, смотрится психоделично.

Я дал команду следовать обратно в сторону прибывшей посудины. Как будто та специально нас поджидала. С каждым шагом холодок всё больше опутывал меня колючей проволокой. Резал по живому. Внезапно мне стало страшно за солдат, за Риту, то, что я их веду на верную погибель. Прошло несколько минут (а казалось, часов), как поезд оказался прямо перед нами. Точнее, два вагона: головной и пассажирский.

— САПСАН — чуть ли не по буквам прочитал номер 1 надпись на белом вагоне с тонированными окнами.

Аве как — никакой это не поезд-призрак, хоть и выглядело иначе. Из головняка и гостиницы на колёсах никто не выходил и явно не собирался. Твою налево! Я дал команду рассредоточиться: мы с Первым и Вторым обходим пассажирку с правой стороны, Рита с, соответственно, Третьим, Четвёртым и Пятым — с левой.

В вагон, как оказалось, бизнес класса входила именно наша группа. «Патрулируйте головняк», — бросил я второму взводу перед тем, как войти внутрь. Нас встретил длинный проход, уходящий в сторону противоположного окна. Слева и справа — тёмно-синие сиденья. Где-то их не хватало, словно те были вырваны с корнем, где-то из кресел торчали пружины. Так мы дошли до конца пассажирки. Ничего особого, самый обычный…

Звук Калашей (ремингтон был только у меня) разорвал тишину снаружи вагона. Втроём мы пулей выскочили из бизнес класса. Тогда я и увидел Их, существ под два с половиной метра высотой, лишь издалека напоминавших людей. Один раз мне пришлось столкнуться с таким монстром, а именно — веганцем. Я был на Выборгской, когда из ниоткуда прибыло Оно. Вероятно, через недостроенную Гренадёрскую или же Арсенальную: обе станции так и не увиденной нами, «живыми костяшками», Седьмой (Кольцевой) ветки. Как раз шесть пуль пришлось спустить в грудь существу, бережно оставив два последних патрона для его изуродованной макушки.

Здесь и сейчас нас изучало трое веганцев. С ума сойти, как они там разместились в кабине? Я тут же оценил обстановку. Тела Третьего и Четвёртого покоились позади псевдолюдей. Как с издёвкой, солдаты сидели, аккуратно прислонившись к переднему колесу. Их головы были размозжены чем-то тяжёлым. Из черепных коробок вываливались мозги… Риты и Пятого не было.

Гнев. Деструктивное чувство. Способно слепо уничтожать всё, что попадётся на глаза. Особенно если он вытекает из любви. Я завопил что есть мочи, начиная палить по веганцам. Странно, но они как будто смирились со своей участью. Даже не то, что смирились, а хотели что-то сказать. Сказать лично мне, а потом только сыграть в «Жмурки». Но мы их опередили. Двое сдались под градом пуль, распластавшись на земле близ Третьего и Четвёртого. Последний из веганцев пытался бежать, но с другой стороны поезда уже материализовались Рита и Пятый (уф, живы), расстреляв попавшего в ловушку великана в упор. Тот ещё что-то пытался причитать, истекая кровью.