Евгений Витязев - Молох

На втором посту встретивший меня юнец (судя по роже, брат мента), не стал спорить и тупо отбежал в сторону. Да, веселить, гады, умеют. Третий за день тоннель тоже не принёс никаких опасностей. Вот только мысль о тигре заставила лишний раз съёжиться. Я не стал торопиться и всё больше уделял внимание тому, как бы не угодить в проточные лужи. Хорошо, что сами рельсы не под напряжением. На половине пути я решил попить водички да справить нужду. Закончив со своими делами, меня ждал КПП на Площади Мужества. Точнее, его отсутствие. Браво! Здесь меня, как тому и положено, ждали.

Не успел я оглядеть станцию, по своей конструкции идентичную Политеху, разве что цветовая гамма иная (с медного на мраморный), как меня встретили трое хлопцев в армейских камуфляжах. На ногах суровые берцы, повидавшие земли Афгана, Чечни. Мать моя женщина, да даже Берлина. В руках у каждого по автоматической винтовке М-16: в миру известна как штурмовая.

— Александр Ленин? — отозвался один из постовых.

— Так точно. Называйте меня…

— Покажите мне ваш паспорт — перебил солдат, не отрывая от меня взгляда.

Удостоверившись, что я — А. Е. Ленин, а не кто-то другой, мы принялись за знакомство. Главного у них, спрашивавшего у меня ксиву, звали Горцем из-за характерных южных черт лица. Двое других — Град и Глыба. Две (а в целом все три) «Г», решил запомнить я. Стрелять-копать, не хватало какого-нибудь Грома для полноты картины. Мы решили обходиться без настоящих имён.

— Извиняй, что пришлось спрашивать у тебя паспорт, Молох, но времена сам понимаешь какие. Каждая мелочь важна.

Я сразу зауважал Горца — человек своего дела. Интересно, кто эти трое мужиков? Насколько я знаю, Гражданский Альянс не вооружал своих солдат и диггеров такими винтовками. Если только они давно были закуплены у приморских на случай ЧП. Сейчас военную торговлю невозможно было наладить в связи с перекрытием каналов. Пока я размышлял, мы завернули за угол и сразу наткнулись, скорее, не на дом, а на убежище. Железные пластины заменяли стены и потолок. Да, по-моему, это был единственный в таком роде «дом» на Мужества. И было ясно, кого я там встречу… Хеллоу, губернатор.

Чувство тревоги на секунду устроило безумную пляску у меня в голове. Позади нас в противоположном конце станции гермоворота сдерживали Стикс. «Река мёртвых». Но перед тем, как войти в убежище, я глянул поверх себя. Вот она — гордость Площади Мужества! Торец станции, украшенный надписью с величавой пятигранной звездой над ней. В память о тех, кто пал в Великой войне давних. «СЛАВА ГЕРОЯМ ТЕБЯ ЛЕНИНГРАД ОТСТОЯВШИМ».

— Я не понимаю — взгляд долго не останавливался на человеке, стоявшем напротив меня. Оппонент прислонился к миниатюрному шкафу.

— А в чём дело? — Карпов, так и не отлепляясь от шкафа, принялся рыться в карманах пиджака, пока не достал сигару. Облачко дыма тут же заполонило комнату. Как при газовой атаке, придуманной предками в их Первой Великой войне. — Молох, попейте для начала водички, вы устали.

В убежище помимо нас, диггеров, находился мэр со своим личным охранником. Мужика я видел впервые — самый настоящий мордоворот. Такие расхаживали в девяностых в малиновых пиджаках. Будет у нас рэкетиром. Я покорно взялся за воду. Пускай думают, что доверие моё завоевали.

— Коротко. Луначарский пропал — Карпову было не занимать переходить сразу к делу и думать исключительно наперёд. Небось, в свои времена КМС по шахматам заполучил. — Этой ночью ко мне отсюда поступил сигнал. Губернатор, ничего не объясняя, выдвинулся в сторону Площади Ленина. Причина неизвестна. Его сопровождали двое телохранителей. Шли через Питер. Последний сигнал поступил на Лесной, когда те были внутри метро. После Лесной тишина: до Выборгской не добрались. Там они шли уже тоннелями, по городу пройти не вышло — их застал Библиотекарь. Пришлось отступать.

Библиотекарь — ещё одно из чудес света в Петербурге, возникшее после ядерного удара. Поговаривают, что это не был вовсе никакой человек. Издалека, конечно, он походил на живое существо, но вблизи объект представлял собой наваленные друг на друга книги поверх зелёного плаща. Плащ, скорее всего, служил ему кожей, а не одеянием. Руки-книги были сложены на груди, за место пальцев — ленты-закладки. Поэтому издалека Библиотекаря можно было принять за монаха. Лицо — серия из пяти книг: одна плашмя на подбородок с шеей, одна на лоб, одна на нос ребром и две, стоявшие вертикально, заменяли щёки. Лишь уши и глаза настоящие. Тому, кто встречался с Библиотекарем, открывались страшные истины. По слухам, человек узнавал тайну геенны огненной и даже бывал Там. После чего жертва не выдерживала и кончала жизнь самоубийством: обычно путём вырывания своих глаз или утопления в Неве, где на дне их уже поджидал Распутин. То ещё предание. Крепкие же духом навсегда теряли разум и становились овощами, так и не сумев раскрыть завесу Бытия. Как бы не описывали Библиотекаря (откуда вообще берутся слухи?), вообразить его мне представлялось большой трудностью.