Юлия Андреева - Геймер, тетралогия в одном томе

Да, Кияма чувствовал всей кожей неизбежный кризис. И если даже Токугава будет верен мирному соглашению, подписанному с Кияма и покойным Оноси, его сын, этот мрачный, вечно всех подозревающий в измене Хидэтада, все равно сотрет христиан с лица земли.

Впрочем, Кияма отнюдь не был магом или пророком. Просто живя некогда в эпоху, названия которой он и сам не знал, да и не было в то время никакого специального названия у XXI века, он изучал историю Японии XVII века, и теперь, что называется, сверялся с написанным.

— Вы сегодня мрачны, отец? — Неожиданно раздавшийся за спиной голос отвлек Кияма от скорбных дум. — Продолжается недомогание? Вам плохо?

Кияма с нежностью посмотрел на сына — похудевший, высокий и совсем не красивый, он теперь уже не напоминал некогда ковыляющего по замку малыша, которого так любил старый Кияма. Теперь перед даймё стоял его наследник и друг, его сын, подаривший внуков, наполнивших древний замок смехом и непрекращающимися шалостями. Вспомнив о внуках, Кияма снова помрачнел.

— Твоя правда, живот по-прежнему крутит. — Он озабоченно поцокал языком. — Должно быть, съел что-то не то или… а впрочем, старость не радость.

— О какой старости идет речь? — Со своего места поднялась невестка. — Вы молоды и по-прежнему весьма привлекательны, вы способны осчастливить множество женщин, которые были бы благодарны вам за самый ничтожный знак вашего внимания.

Кияма усмехнулся, вспоминая любовные утехи с младшей наложницей.

— Ерунда. Не придавайте, пожалуйста, значения. Уже все прошло. — Он ласково поглядел на Фусако, отмечая, что та изменила прическу. — Скажите лучше, как вам понравился текст, который я передал вам вчера со служанкой.

— О, как раз об этом стихотворении я хотел бы поговорить с вами особо. — Сын вежливо поклонился дамам, предлагая всем занять свои места на разложенных на открытой веранде подушках. — Я хотел бы поблагодарить вас, отец, за то удовольствие, которое вы доставили нам всем этим произведением.

Кияма невольно отметил, что, говоря «за всех», Умино избегает смотреть в сторону ничего не понимающей в литературе жены.

«Да, ему бы девушку потоньше да пообразованнее», — отметил про себя Кияма.

— Ваш внук Судатё подготовил сюрприз. — Умино помог малышу пробраться ближе к деду. — Ну же, расскажи нам стихотворение, которое ты выучил утром.

Все зааплодировали.

Цветок склонился над цветком —

Юная девушка прикоснулась губами к лепесткам

и выпила ароматную росу.

«Цветок склонился над цветком?» —

Повторил монах и, смутившись,

уткнул взгляд в чашку для подаяния.

Все это Судатё произнес на одном дыхании и, залившись краской, бросился на шею матери.

— Прежде, чем я что-то скажу по существу дела. — Умино перехватил взгляд отца и отчего-то тоже густо покраснел, так, будто сумел прочесть тайные мысли главы рода. — Позвольте узнать, кто написал это великолепное произведение? Чтобы мы могли воздать ему по достоинству. — Умино оглянулся, ища поддержки у разноцветных зонтиков и вееров, качающихся в странной синхронности и согласии, точно перед отцом и сыном сидели не женщины, а какой-то огромный яркий и, главное, разумный цветочный куст.

Заняв свое место, Кияма какое-то время обмахивался веером с изображением солнца, все выжидающе смотрели на него.

— Боюсь, что будет неправильным открывать вам имя автора этого произведения, — наконец сообщил он, весело оглядывая притихшее собрание. — Потому что, если я скажу вам, что текст сей принадлежит самому Будде, вы, чего доброго, разместите его на алтаре, где будете на него молиться, возжигая благовония.

Он сделал паузу, позволяя собравшимся проникнуться глубиной его мысли.

— Я говорю так, потому что хотя мы и христиане, мы должны уважать религию наших предков. Впрочем, если я скажу, что стихотворение принадлежит перу одного из апостолов или патриарху веры, вся разница в том, что вы немедленно поместите его в домашнем храме. — Он задумался. — Если я скажу, что написал это стихотворение сам, — глаза Кияма засверкали веселыми огоньками, — вы, конечно же, будете поздравлять меня и хвалить за литературный талант. Вы станете читать его малышам, добиваясь их почтения к автору. И заставите старших детей учить данное произведение наизусть, — он подмигнул Судате. — Если я открою вам, что стихотворение принадлежит известной куртизанке из одного из чайных домов Эдо, которую я посещал, когда был на Совете сегуната, вы будете наперебой советовать моему сыну последовать по моим же стопам. Если же я отвечу, что стихотворение написал наш повар или массажист — вы посмеетесь и забудете о нем. Какой же смысл мне говорить вам, кто автор этого стихотворения?