Джон Фланаган - Горящий мост

Ища поддержки, Хорас оглянулся на Уилла. Тот мог только пожать плечами. Джилан знает, что делает, полагал он. Но Уилл не так уж долго был с ним знаком, поэтому не видел, на что способен молодой рейнджер.

Изобразив отчаяние, Джилан потряс головой:

– Хорас, ну давай, что ли… У меня есть представление о том, что это такое.

Нехотя и вполсилы Хорас сделал выпад. Его беспокоило, что если он пробьет защиту рейнджера, то ему может не хватить сноровки, чтобы удержать руку и не поранить партнера. Джилан так и не поднял клинка. Вместо этого, не сходя с места, он пружинисто отпрянул в сторону, и меч Хораса, не задев его, пролетел мимо.

– Ну же! – продолжал Джилан. – Бей всерьез!

Глубоко вздохнув, Хорас размахнулся с плеча и рубанул изо всех сил.

Это как стихи, подумал Уилл. Как танец. Как вода, струящаяся по гладкой гальке. Меч Джилана, движимый лишь запястьем и кистью, описал сияющую дугу и парировал удар Хораса. Зазвенела сталь, и Хорас удивленно застыл. Ответный удар Джилана отдался по всей руке до самого локтя.

Джилан приподнял брови:

– Так-то лучше. Попробуй еще.

И Хорас попробовал. Косые, прямые, высокие из-за головы и сплеча, удары следовали один за другим.

Всякий раз меч Джилана оказывался там, где нужно, чтобы метко отразить удар. Они продолжали, и Хорас наносил удары все сильнее и чаще. Лоб у него взмок от пота, рубаха стала влажной. Теперь он уже не боялся поранить Джилана. Он нападал на соперника, стараясь прорваться сквозь непробиваемую защиту.

Наконец, когда у запыхавшегося Хораса уже сбивалось дыхание, Джилан перестал выполнять легкие блокирующие движения, которые оказались столь действенны против сильнейших ударов Хораса. Его меч звонко скрестился с мечом Хораса, затем резким движением крутнулся, оказавшись поверх. Затем с шипящим свистом металла, скользящего по металлу, меч съехал по клинку Хораса, принуждая тот ткнуться острием в землю. Когда кончик меча коснулся сырой почвы, Джилан быстро поставил ногу в сапоге на клинок, удерживая его.

– Отлично и достаточно, – спокойно сказал он.

Он не отрывал взгляда от разгоряченного лица Хораса, желая удостовериться, что тот понимает: учебный поединок закончен. Джилан знал, как порой, не успев остыть от горячки боя, проигравший пытается рубануть еще разок – тогда, когда его противник считает, что победил в этой схватке.

И вот тогда наступает конец.

Теперь Джилан видел, что Хорас полностью пришел в себя. Сняв ногу с меча, он отступил на расстояние, недосягаемое для клинка. И одобрительно проговорил:

– Неплохо.

Хорас, уничиженный, бросил меч наземь.

– Неплохо?! – возопил он. – Да просто ужасно! Я даже близко не смог… – Он запнулся. Как-то неучтиво казалось признаться, что последние три или четыре минуты он пытался снести Джилану голову с плеч. Наконец он нашел выход: – Я даже не смог пройти через вашу защиту.

– Ну, знаешь ли, – скромно заметил Джилан, – когда-то и мне приходилось проделывать кое-что подобное.

– Да, – никак не мог отдышаться Хорас, – но ведь вы – рейнджер. Все знают, что рейнджеры не владеют мечом.

– Этот рейнджер явно владеет, – ухмыльнулся Уилл.

Хорас удрученно улыбнулся в ответ:

– Да не то слово. – Потом почтительно обратился к Джилану: – Можно узнать, где вы учились вашему мастерству фехтования, сэр? Никогда не видел ничего подобного.

С притворной укоризной Джилан покачал головой:

– Опять «сэр»… – И разъяснил: – Моим фехтмейстером был один старикан. Северянин по имени Макнил.

– Макнил! – благоговейно выдохнул Хорас. – Вы же не того Макнила имеете в виду? Макнил из Бэннока?

Джилан кивнул:

– Он самый. Ты о нем, значит, слышал?

Хорас уважительно наклонил голову:

– Кто не слышал о Макниле?

И вот тут-то Уилл, которому надоело быть в стороне от всего, что происходит, возмутился:

– Ну, вот я, например, – начистоту заявил он. – Но если кому вздумается мне про него рассказать, то я тогда приготовлю чай.

– Значит, рассказывайте мне про этого Нила, – потребовал Уилл, когда все трое уютно сидели вокруг костра, грея руки об огненно-горячие кружки с травяным чаем.

– Макнил, – поправил его Хорас. – Он – легенда.

– О, он вполне настоящий, – заметил Джилан. – Я-то знаю. Я у него пять лет учился. Он начал меня натаскивать, когда мне было одиннадцать, потом, в четырнадцать, я стал учеником Холта. Но он освобождал мне дни для того, чтобы продолжать занятия с фехтмейстером.