Василий Евстратов - S-T-I-K-S. Шатун 2

— Машины наши нужно глубже в лес загнать — как бы не обнаружили их, пока мы тут бродить будем, — озаботился Катран.

— Загоним, заодно и вдоль той просеки всё вокруг обследуем.

День убили на то, чтобы машины глубже в лес перегнать и на более тщательное обследование лагеря. А на следующий день, оставив в лагере Лису, Катрана и Шутера — продолжать опись найденного, мы с Тихим и Корнетом разбежались в разные стороны в поисках более удобной дороги для вывоза имущества.

— Есть результат? — спросил вернувшегося Тихого.

Сам уже с час как в лагерь вернулся и результата у меня не было. Не один десяток километров по лесу отмотал и всё без толку: ближе тех двухсот метров никакие дороги не соприкасались.

— Глухо! Там, где я бродил, вообще дорог не было, а между прогалинами заморишься прорубаться.

— Понятно.

— Корнета ещё нет?

— Скоро подтянется. Вечереет.

— Лиса смотрю, решила нас горячим побаловать? — кивнул он на рассевшихся вокруг Лисы — Шутера с Катраном, которые наблюдали за суетившейся возле кастрюли Лисой.

— Как пришел, она и принялась за готовку. Они тут продуктов разных прорву нашли, так что да — будет нам праздник живота.

Корнета так и не дождались. Пока горячее, сами на лупились и на кроватях переваривать развалились. Вытащили целые из–под поваленных палаток и устроили себе лежбище чуть в стороне от лагеря.

— Может он к машинам пошел и там нас ждет?

Лиса всё переживает за Корнета, который где–то запропастился.

— Идет уже! — лениво указал рукой направление, откуда тот появится.

— Пират? — первый Тихий догадался, а то смотрят на меня с недоумением.

— Да. Пират на дереве сидит, охотится. Так Корнет только что под ним прошёл.

— Давно пора уже вернуться, — пробурчала Лиса и пошла уже давно остывший ужин ему разогревать.

Это да. Что–то он переусердствовал с поисками. Уже сумерки настали, а он только возвращается.

— Муры! — выдал он сразу как подошёл.

— Где ты их нашел? — спросил его, поднимаясь сам и смотрю остальные зашевелились более активно: к мурам у нас у всех счёт немалый образовался.

— Да на нашей просеке. — Сел он на скрипнувшую от его веса кровать, на которой ещё недавно Лиса валялась. — На ночевку там стали. Только всего на полкилометра вглубь от дороги отъехали.

— Откуда знаешь, что муры? — Тихий подтянулся, на мою кровать присел. — И какого ты так далеко забрался?

Насчет муров — не праздный вопрос, так как Корнет их ещё ни разу не видел и не сталкивался. Только наслушался о них разного всякого.

— Блиндированные грузовик, как наш «Монстрик» — которого мы недавно продали, чтоб место в гараже не занимал. Всё равно на нём никто не ездит. — Видел, как из него пленных на оправку выводили… Только не спрашивай, откуда я узнал, что это пленные! — покосился он на Тихого. — В основном там девчата были и только двоих мужиков видел.

Вопрос по поводу расстояния, он тактично пропустил мимо ушей.

Ух, как глаза у всех заблестели! Не забыли и не простили им Хельгу. Я и сам почувствовал, как жаром внутри полыхнуло. Так что никаких сомнений не испытывал: идти на них или просто проигнорировать и продолжать своими делами заниматься.

Только подошедшая Лиса с недоумением посмотрела на нас: только кверху пузом лежали, а тут вдруг оживились все. И Шутер головой крутит в непонятках — при нем о мурах мы ещё как–то не говорили.

Недолго раздумывал.

— Лиса, остаешься с Шутером здесь! Остальные собираемся, посмотрим, что там за муры.

— А что случилось то?

— Муры случились! — буркнул ей Тихий.

Непонимающее выражение на лице сменилось упрямым.

— Шатун! Я с вами иду!

— Не спорь, Лиса! — И пояснил, почему её оставляю: — Ты боец дальней дистанции, а с мурами, если что, мы накоротке ночью сойдёмся. Ну и Шутера не дело одного тут оставлять, так что…

— Так что быть тебе нянькой, — шутливо толкнул её Катран.

Шутер только засопел громче, но уже не пытался бросаться всем доказывать, что он уже взрослый. Понял за это время, что мы его за ребенка и не держим, как того же Сильвера. Разница в возрасте у них в два года, а Шутер вполне уже по–взрослому мыслит, в отличии от Сильвера, у которого опять детство заиграло, после того как отошел от пережитого. Этот понимает, что с собой на дело мы его возьмем только тогда, когда он будет к этому готов. Поэтому и грустит постоянно, что дар его никак не активируется, думает, что если тот окажется полезный, то курс молодого бойца у него быстрей пройдёт.