Джеймс Лучено: Таркин

Подобный смелый взгляд в будущее требует не только совместных усилий тех, кто обладает безупречной репутацией и опытом справедливого правления, но и обширных вооруженных сил, задача которых заключается в поддержке соблюдения законов, необходимых для обеспечения галактической гармонии. Кому-то может показаться, что введение всеобщих законов и повсеместное развертывание тяжеловооруженных войск — шаг к галактической диктатуре, но подобные действия предпринимаются лишь с целью защиты от вторжений, рабства, эксплуатации или подстрекательств к мятежу, а также соответствующего наказания виновных. Считайте наши новые войска не незваными гостями, вмешивающимися в чужие дела, но стражами, защищающими умиротворенную и процветающую Галактику, какой видит ее Император».

В прессе эти слова называли «доктриной Таркина», и ряд комментаторов высказывал мнение, что, возможно, ему суждено стать новым голосом Империи.

Таркин постоянно встречался с сенаторами, представлявшими звездные системы, над которыми он теперь имел власть. Большинство, похоже, вздохнуло с облегчением, узнав, что теперь они подотчетны ему, а не Императору или Правящему совету, но он ясно дал понять каждому, что не потерпит подстрекательств к бунту или антиимперской пропаганды и не намерен проявлять ни малейшей жалости к ослушавшимся.

Кроме того, Таркин встретился с Объединенным командованием армии и флота, а также с директорами и высшими офицерами разведывательных служб. С их помощью он сменил большую часть ключевого персонала на Дальней базе, а также откорректировал графики поставок и пути конвоев. Он также санкционировал переаттестацию всех ученых и специалистов, установив новые требования как к режиму секретности, так и к безопасности, и распорядился, чтобы никакие конвои не отправлялись без надлежащей охраны. К немалому недовольству бесчисленных обитателей систем вдоль транспортных путей, он ограничил доступ к Голосети, предоставив его лишь службам Империи. Население этих планет восприняло его действия как начало завоевания Империей Внешнего Кольца.

В системе Джеонозис он ввел правила, ограничивавшие контакт работников — как подрядчиков и вольнонаемных, так и рабов — с остальной Галактикой. Отпуска были отменены, а связь любого рода строго контролировалась. Он усилил Сторожевую базу и перевалочные станции, а также направил патрульные флотилии в ближайшие системы и послал своих самых доверенных офицеров на поиски пиратов и контрабандистов, приказав уничтожать их на месте.

В дополнение к своей новой должности он разработал серо-зеленую форму с широким поясом и стоячим воротником; на груди кителя красовались четыре кодовых цилиндра и обозначавший звание знак из двенадцати разноцветных квадратов — шести синих над двумя тройками красных и золотых. При любых контактах с Императором его именовали гранд-моффом, но в обычном общении с военными за ним сохранилось почетное звание губернатора.

Завершив свои дела на Корусанте, Таркин отправился из Ядра в сектор Большая Сесвенна на борту «Исполнительницы», ставшей теперь его личным кораблем. «Это самое меньшее, чем Империя может компенсировать утрату „Гиблого Шипа“», — сказал Император, передавая ему звездный разрушитель. Помимо тысяч военных и специалистов, составивших экипаж огромного корабля, он получил личную охрану из тридцати двух штурмовиков, сопровождавших его повсюду, куда бы он ни направлялся, — по крайней мере, когда он им это позволял.

По прибытии на имперском челноке в космопорт Фелар его приветствовали радостные толпы, представители прессы и военный оркестр. В столице Эриаду он посетил родных и старых друзей, а также дал новые интервью. Местный губернатор, оказавшийся его родственником, вручил ему ключи от города и устроил парад в его честь. Во время пребывания в своем бывшем доме он позировал скульптору, которому поручили создать статую для установки на главной городской площади.

Прежде чем покинуть родную планету, Таркину оставалось совершить лишь одну, последнюю миссию, и ему с некоторым трудом удалось убедить свой отряд телохранителей, что он должен в одиночку предпринять нечто вроде личного паломничества. Штурмовикам это не понравилось, ибо их долгом было защищать его, но они все же уступили, поскольку он собирался побывать на земле предков. Не считаясь с тем, что его могли подстерегать наемные убийцы, Таркин не стал делать тайну из своего путешествия и утром отправился на плато на старом аэроспидере, которым уже много лет не пользовался никто из обитателей семейного имения. Едва покинув пределы столицы Эриаду, он позволил себе расслабиться, вспоминая ежегодные путешествия на плато, которые совершал в юности. Даже его одежда напоминала ту, что он носил в те годы, и больше подходила охотнику или следопыту, чем имперскому гранд-моффу.