Ольга Крамер - Новая Зона. Излом судьбы

– Надо будет – буду работать на нее. Не самый плохой вариант. И платит она лучше, чем те, на кого я до этого работал.

– Да разве в деньгах-то дело? Мне казалось, это никогда не было для тебя проблемой. Не об этом сейчас разговор. Ты уже другой человек. Не тот, кем ты садился за штурвал самолета несколько дней назад. Ты – вне закона, убийца. В тебе раскрылось все то зло, благодаря которому вы живы. Зона любит таких, потому оберегает. И Василису она потому бережет. Потому что любит людей с дьяволом внутри.

– Нет. – Пилот сжал кулак, ощущая, как камень больно впивается в кожу ладони. – Я не такой. И Василиса не такая. Мы не убийцы, мы просто боролись за свои жизни. Через правосудие в этом месте ничего не добиться, здесь его нет, потому добивались кулаками и свинцом. С волками жить – по-волчьи выть.

– Только за тобой оставался выбор – быть человеком или чудовищем.

– УМЕРЕТЬ человеком или стать чудовищем, – поправил собеседника Женя. – Для меня выбор был очевиден.

– К чему я все это и вел, – самодовольно ответил человек по ту сторону. – Ты чудовище. Зона – для тебя идеальное место. Может, стоит здесь задержаться?

– Я не брошу Василису. Не говори ерунды, все, что с нами случилось, просто страшное стечение обстоятельств. – Фролова затрясло от злости. Он повысил голос и сам не заметил, как начал кричать.

– А ее и не надо бросать. Посмотри на нее, на того дьявола, который в ней проснулся. Ей, искусив чужой смерти, уже не стать прежней. Она этот диалог уже прошла и сделала для себя все сопутствующие выводы. Девочка она очень умная, ей принять себя проще, чем тебе себя.

– Да что ты такое? – прошептал Женя.

– Я – это ты. То чудовище, что спало в тебе долгое время, и теперь, наконец, ты дал ему волю выбраться. Убийца и адреналиновый наркоман.

– Нет! – гневно зашипел пилот. – Это не я. И никогда им не стану. Может, если ты считаешь Зону живой, она хочет меня видеть таким, но я не убийца. И не чудовище. Я, может быть, стою на пороге зла, темноты, мне, может быть, не хватает самую чуточку, маленького шажка, но я чувствую, где эта граница. И я за нее не перешагну.

– Ты не злой, Женя, нет. Ты – равнодушный. Опустошенный. А это гораздо хуже. Тебя волнуют только два человека – ты и Василиса. Но разве она того стоит? Разве она стоит всех тех судеб, которые пришлось погубить? Парша, Фугас, Макс…

– Она стоит десятка таких жизней. Потому что за такими, как она, – будущее. А после таких, как они, – ничего не останется.

– А что останется после тебя? В лучшем случае неухоженная могила, в худшем – урна с прахом в стене. Ты был когда-нибудь в крематории? Видел эти невысокие бетонные стены? Внутри их небольшие ячейки, не больше шестидесяти сантиметров. Но не факт, что там будет только твой прах. А останешься здесь – сможешь чего-нибудь достичь…

– Замолчи!

Замахнувшись, Фролов бросил камень. Стекло с грохотом разлетелось на сотни осколков, несколько вонзилось Жене прямо в щеку, и маленькие раны начали быстро кровоточить. Только пилот не обращал на это никакого внимания.

А потом боль ушла, и окружающий мир сделал мертвую петлю, вновь перевернув все с ног на голову. Пилот дернулся, но влетел в невидимое препятствие. Шаг влево, шаг вправо, вперед, назад – везде нечто прозрачное и твердое, мешающее двигаться.

Женя снова увидел себя, но в этот раз стоящим рядом с Василисой ПО ТУ СТОРОНУ.

– Женя, – на плечо мягко легла женская ладонь. – Все хорошо. – Василиса не спрашивала, а утверждала. – Мы можем идти дальше?

– Нет!!! – заорал пилот. – Вася! – бился кулаками о стекло настоящий Женя. Только теперь он понял, что это стекло… – Стой! СТОЙ!!! – орал он, не слыша собственного голоса. – Я здесь! – Он ударил зажатыми кулаками о прозрачную поверхность, но все бесполезно.

– Да, Вась, конечно. Все просто отлично. Идем.

Женя, другой Женя, сжал руку Василисы и ободряюще улыбнулся девушке. В его глазах забегали чертики, и в сердце пилота на секунду появилась надежда на то, что Титова их увидит, заподозрит что-то не то. Но она устало кивнула и вернулась под защиту группы сталкеров.

– Вася!

Пойманный в хитрую ловушку, пилот снова дернулся, но все бесполезно. Вот она – Василиса – столь близкая и родная, можно коснуться ее, стоит только протянуть руку. Только руку протянуть было невозможно. Загнанный в стеклянно-зеркальный лабиринт, пилот не мог из него выбраться. Коварная аномалия загнала его в зазеркалье, не позволяя вырваться никакими способами.