Владимир Стрельников - Опасные тропы. Рядовой срочной службы

Встали поздно, в двенадцатом часу. Выспались капитально. Впрочем, никаких ограничений по времени сегодня нет, отдыхаем всем караваном. Впрочем, Сайорка решила поспать про запас, и после завтрака снова пошла в номер и завалилась на кровать, демонстративно оттопырив попу. На мои домогательства сказала, что она сейчас зомби, с ней можно делать практически все что угодно, она не возражает. Но переворачиваться не намерена. Не вытерпев издевательства в виде красивой и сонной девчонки, и пару раз сделал – таки. Но Сайора после того, как получила свою толику удовольствия, снова заснула!

И потому я решил, что нужно заняться делом, и продать М4, оставив себе одну винтовку и одну Нигоре. Все едино, ни ей, ни мне столько автоматов не нужно. И гранатометы тоже, парочку оставлю, остальное продам.

В магазине «Ножи и пушки» молодой паренек осмотрел винтовки, и принял у меня их по четыре сотни. Неплохо, в принципе, четыре тысячи экю. Зарплата почти за полгода, как сказали. Из них тысяча двести мне, две восемьсот Нигоре.

Гранатометы ушли подороже на сотню. Еще четыре штуки. Это чисто мои, граники приволокли мне. Почему так не знаю, но так уж получилось. Но пару стреляющих гранатами переломок посвежее я оставил, и купил десяток гранат обычных осколочных, и десяток бронебойных, потратив стоимость практически одного гранатомета. Потренируюсь как раз слезогонками, как приедем на место.

Вроде как я должен деньги получить за дюжину бандитов, которых записали на меня и Оуэна, но спецназеры сказали, чтобы я не торопился. Наша доля будет перегнана из перевода Ордена в Демидовске, в Русский промышленный Банк. В принципе, меня это вполне устроит, а Нигора лишний раз про тот короткий бой и слышать не может, потому спихнула на меня все операции с деньгами и трофеями.

Пистолеты и мотоциклы решили продать в ПРА. Там вроде как и калибр из основных, и мотоциклы уйти должны подороже.

Потом просто побродили по городу. Молодая жена выспалась, и решила немного размять ноги. Посидели в салуне, поделив огромный стейк на двоих, заев его нежной отварной кукурузой, чьи початки светились золотом. А в самый солнцепек опять сбежали в номер, поплескались в душе, и завалились голышом в кровать, решив провести пару тренировок. Раз мы хотим стать папой с мамой, надо в этом активно тренироваться.

– Снова палатка. Леш, как надоела эта дорога! – Проныла моя супруга, снимая с плеча автомат, и проползая под пологом. Легла на надувной матрас, и простонала. – Хочу в нормальный душ. Хочу в мягкую постельку. Хочу, чтобы меня мой муж трахал, я могла стонать и кричать, и никто этого не слышал. Леша, я хочу наш дом! Или отдельную квартиру, по крайней мере,!

– Приедем в Демидовск, и начнем думать на этот счет. – Я залез в палатку сам, задернул москитку, и положил свой пулемет около стеночки. На ночевки я стал брать с собой «брен». Может, не очень умно, но он меня выручил однажды, и здорово. Стрелять очередями из «брена» и из FN-FАL – очень разные ощущения. Из пулемета легче на порядок. А винтовочка ждет меня в «махиндре». – Может, для начала студию снимем, однокомнатную. А там поглядим, чем займемся, и где. И мне еще через год в армию идти, к этому времени надо определиться. – Тут я поглядел на высокую грудь моей супруги. – Сайор, слушай, а давай я буду тебя активно любить, а ты только стонать? Ну, примерно как на прошлой стоянке?

– Давай. – Согласилась она, снимая с себя шорты и трусики. – Только я сверху! Так мне проще себя контролировать. – И негромко засмеявшись, девчонка толкнула меня в грудь, и так же смеясь, поцеловала. Впрочем, смеяться и целоваться сложно, потому мы занялись только поцелуями, во время которых девчонка оказалась на мне, прекрасным силуэтом вырисовываясь на фоне звездного неба в москитной сетке. И, придерживая руками роскошные волосы, начала плавно двигаться.

– Когда они, наконец, закончатся? Уже десять минут идут, и конца – края не видно! – Возмущенно раздалось в рации. Супруга негодует.

Мимо нашего каравана неторопливо шло коровье стадо, которое гнали пропыленные ковбои. У мужиков работа адова, по такому солнцепеку коров гонять. Один из погонщиков остановился неподалеку, возле ручья, завел в него свою лошадь, и, наклонившись с лошади, умылся. Подождав, когда лошадь напьется, он подъехал к небольшому табунку, сменил коня, и погнал стадо дальше.