Владимир Стрельников: Опасные тропы. Рядовой срочной службы

– Как далеко мы проедем? Через границу все едино на машине не проскочим, да и на любом посту тормознут. Кроме того, я очень плохо вожу автомобили. А ты? – Сайора отрицательно покачала головой. – Тогда так. Сейчас идем ко мне домой. Оттуда ты с мобилы коротко позвонишь дяде в Ташкент, и тут же разберешь мобильник и снимешь аккумулятор. Сейчас никому вообще не звони. Держи! Только не стучи им по забору, а то ты любишь палкой по ограде провести. – Я протянул ей свой багорик. Оставлять улику против себя не стоит. Пневматический пистолет я тоже подобрал, и бросил в тележку.

– Леш, все равно здесь собак нет. – Грустно улыбнулась девушка, закрывая калитку на замок. Подошла к подхватившему тележку мне, и пошла рядом. – Кстати! Нас с собаками по следу не найдут?

– Ты забыла? Тут же через пару часов стадо коровье прогонят. Все затопчут и загадят. Сама же всегда жалуешься, что утром спать не дают, а отец коровьи лепешки от ворот откидывал? Да и откуда здесь служебные собаки? А пока из Ташкента привезут, все следы исчезнут.

– Да. Дура была, – девушка отвернулась, прикусив кулачок, чтобы не расплакаться, но все равно ее плечи вздрагивали.

– Главное – нам выжить. Мне очень жаль твою семью, но тебе нужно жить и держаться! – Блин, как сухо и официально это звучит. Но что сказать еще, не знаю.

Сайорка промолчала, и так мы потихоньку шли до моего дома. Пошарив рукой через забор, я откинул засов, и пропустил девушку впереди себя.

– Проходи, Сайора. Поднимайся наверх. – Я поставил тачку в угол, а сам повел девушку туда, куда с трудом заставлял заходить себя по субботам, чтобы убраться. В материну комнату на втором этаже.

– Вот. Будь здесь. Кровать заправлена чистым, если хочешь, ложись отдыхать. Туалет внизу, ванна тоже, но вода только холодная, я обычно в баньке моюсь. Если хочешь, я принесу пару ведер теплой воды. – Пропустив девушку вперед, я поставил ее сумку около кровати. – Извини, тут ни телевизора, ни компьютера. Точнее, комп у меня есть старенький, но он стационар и в моей комнате.

– Ничего, Леш, спасибо. Мне бы поспать сейчас. Но сначала помыться. Я до сих пор себя грязной чувствую. Перед тем как я вырвалась, они меня всю облапали, – на ресницах у девушки снова задрожали слезы, а я только заметил под топиком Сайоры наливающейся краснотой ссадину. И на бедре тоже.

– Сейчас принесу воду, помоешься и ложись спать. Меня не жди, мне еще рыбу разделать надо, – и я вышел из комнаты, аккуратно притворив за собой дверь. Внизу подхватил два не новых, но чистых оцинкованных ведра, принес горячей воды в ванную комнату, которую практически никогда не использовал по назначению, привел туда девушку, а сам пошел чистить и разделывать улов. Мало ли, что произошло, если я сейчас рыбу не вычищу, на куски не порежу, и часть не засолю, а часть в холодильник не суну – все пропадет. Да еще Алсу нужно рыбки отнести, у нее дочка любит жареную рыбу.

– Ну что, Леш? Я звоню? – у Сайоры побелели пальцы, сжимающие корпус недешевого мобильного телефона. У меня – то простенькая «нокиа», 3310. Дубовая, надежная.

– Звони. – Кивнул я. – Только недолго.

Девушка кивнула, нажала кнопку вызова, и после заспанного ответа затараторила по – узбекски, захлебываясь слезами, которые ручьем потекли у нее из глаз. Но говорила недолго, после чего нажала отбой и протянула телефон мне.

– Леш, отключай сам, у меня руки трясутся. – Всхлипнув, она высморкалась в насквозь промокший платок. А потом снова разревелась, упав на кровать. Я поглядел на ревущую девчонку, почесал затылок, и сходил в кладовочку, где у меня стояла пара бутылей с виноградным вином. Сам жал, сам готовил. Может, вино хуже чем у французов или итальянцев, но очень вкусное получилось. И темно – темно – бардовое, густое. Да еще очень сладкое.

Поднявшись наверх, я налил полный стакан вина, и протянул его Сайорке.

– Пей!

– Ты чего, Леш? – утирая нос, пробормотала девушка. – Я не хочу!

– Пей, тебе это как лекарство. Прореветься ты уже проревелась, теперь хоть выспишься. А то, на свою тень сейчас похожа. Пей – я вложил стакан с вином в руку девушки.

Та недоверчиво попробовала, удивленно причмокнула, и чуть морщась, выпила весь стакан.

– Какое вкусное, кто его делал? И пьяное, – Сайора качнулась, пытаясь встать.

– Ты давай, ложись, – я уложил ее в кровать, задернул занавески. От стакана вина захмелеет, но не будет пьяной, вроде бы. Вообще то, я с алкаголем вообще в никаких отношениях не состою. Маме же пообещал вообще не пить, вот и не пью. Вино делал, чтобы пацанам было, что на свой день рождения поставить. Так у меня оно еще когда будет, дожить сначала надо.