Ольга Швецова: Метро 2035: Бег по краю [litres]

После похода ее армии, завоевавшей Восточную Пруссию, предки нынешнего Штольца перебрались в Москву да так и остались там на протяжении почти пяти веков. Они восприняли эту «дикую» и «варварскую» для них страну как новую Родину, полюбили и сроднились с ее народом. Георгий Иванович уважал свои древние немецкие корни и не собирался изменять традициям семьи. Он разговаривал на исключительно правильном, литературном языке, знал историю России лучше, чем эти огрызки-русофилы упрятанного в подземелья Четвертого рейха, получил хорошее образование на историческом факультете МГУ. Но все же он был немцем! Стопроцентным немцем по крови и темпераменту. Он знал язык своего народа в совершенстве, не козыряя этими знаниями, хотя изредка ставил на место новоявленных доморощенных нацистов, перевирающих великий язык Канта, которые, к месту и нет, вставляли в разговор модные для них словечки. Делал это слегка улыбаясь, словно учитель, с авторитетом которого не спорят. И, как истинный немец, он умел скрывать свои эмоции, свою неприязнь к этим недогерманцам, отринувшим русскую душу. Ради великой цели… ради работы.

Георгий Иванович знал все обо всех. Информация была его коньком. Он жил ради информации. Штольц был важной частью странной системы, где порядок поддерживался осведомленностью. Все считали главным фюрера… Да, фюрер правил Четвертым рейхом, но не был самым важным, определяющим звеном в системе. Им стали те, кто ведал информацией. Кто выбирал, в каком объеме ее предоставить правящей верхушке. Скромный штандартенфюрер Георгий Иванович Штольц держал в руках ниточки, которые позволяли влиять на решения великих. Хотя по серо-стальным глазам и плотно сомкнутым узким губам невозможно было угадать, что там творится в этой лобастой светлой голове. Подчиненные и равные ему по должности или званию одновременно побаивались и уважали его, уж слишком многое он знал про их дела. Многие их приключения, нередкие залеты и «подвиги» наверняка отложились где-то на полочках бескрайней памяти Штольца. Они ошибались: он знал не немного… он знал о них абсолютно все. И если бы они догадывались об объеме собранного на них компромата, Георгий Иванович не прожил бы и пяти минут. Феноменальная память позволяла ему не вести записей. Поэтому периодические проверки и обыски для контроля всех без исключения не приносили результатов. Компромата на самого штандартенфюрера не было, а значит, и не было способа повлиять на него. Начальство видело исполнительного, странного, но очень полезного немца, который иногда, как бы невзначай, подкидывал им идеи, позволявшие предстать перед фюрером в выгодном свете.

Занимаясь перекладыванием бумажек для видимости «кипучей деятельности», Штольц в который раз анализировал ситуацию на «фронте». Редкие позиционные бои в перегонах и коммуникациях с Красной линией затягивались, что было ему на руку. Где-то рубежи были отбиты на считаные метры, в другом месте – отданы. Война с коммунистами давно перешла в стадию окопной. Хотя она и подрывала экономику обеих сторон, в конечном итоге, как это ни грустно осознавать, станции Четвертого рейха проиграли эту войну. Сказывался больший экономический и людской ресурс коммунистов. С сосредоточенным видом, как будто решал шахматную задачу, Георгий Иванович обдумывал свой следующий ход. «Надо бы где-то их ослабить. Нужен второй фронт. Очень нужен, иначе через год от Рейха останутся одни воспоминания». Он покрутил в пальцах карандаш, словно собирался записать ускользающую идею. «Зреет недовольство в рядах чегеваровцев против инертной политики Москвина. Надо будет наверх – через начальника контрразведки – протолкнуть идею об их финансировании. Пускай даже не напрямую, а через посредников…» Он даже ухмыльнулся, оценивая изящество этой идеи. «Так даже лучше. Заставить коммунистов драться с коммунистами, как это по-иезуитски. Генералу это понравится… опять будет пыхтеть от удовольствия, когда фюрер поставит его в пример остальным. Как там говорил Шеф в «Электронике»: «У каждого должна быть своя кнопка».

Вот уже скоро десять лет, как он сам бежал с Красной линии. И много уже успел сделать: дослужился до штандартенфюрера, стал начальником аналитического отдела контрразведки. А с чего все начиналось? Тщедушный учитель немецкого языка и истории впервые был замечен нацистами у коммунистов. По информации неизвестного осведомителя, его описывали как очень талантливого аналитика, к тому же немца по национальности, и, ко всему прочему, имеющему весьма сложные отношения с вновь установившимся коммунистическим режимом. Была разработана сложная операция по вызволению нужного человека. И в последний момент почему-то все пошло не так. Почему-то… Георгий Иванович лучше всех знал почему. Это был его бенефис. С этой не вполне чисто проведенной операции фашистской разведки и начались первые серьезные столкновения двух режимов, в конечном итоге приведшие к столь затянувшейся войне.

Читать дальше