Владимир Кельт - ZEUS. Синдром защитника

— И как к тебе обращаться? Он? Или Она? Может, Оно?

— Это не имеет значения, капитан Аллерт. Важен лишь ваш психологический комфорт, — томные нотки кокетства снова разлились по отсеку.

— До психологического комфорта далековато, нервный срыв поближе. Ладно. Будешь — Она. Хотя «Зевс» и не женского рода, но так удобнее. Владимир, как отключить эту штуковину?

— Никак. Это же искусственный интеллект. Когда закончите беседу, он, вернее, Зевс — она, поймет. Как в обычном разговоре, между обычными людьми.

— Думаю, сравнение не уместно, но я понял. На чьи запросы он… черт, — Рэйн выругался себе под нос. — На чьи запросы реагирует ИскИн?

— На ваши, мои и пилота. Остальные пользуются терминалами. Можете расширить круг лиц, если пожелаете. Можно и вовсе снять ограничения на общение, достаточно лишь сказать ей об этом.

— Пусть так останется.

— Хорошо. Идемте в центр управления, команда уже в сборе, ждут.

По дороге к центру управления Рэйн не мог отделаться от навязчивого ощущения дежавю. Под шелухой из восхищения и любопытства он не сразу его распознал. Странное чувство охватило, стоило пересечь стыковочный шлюз «Зевса». Он будто бывал на борту, стоял на капмостике и теперь это лишь ненужный повтор.

Но куда больше предчувствий волновал ИскИн.

Электронным мозгам ничего не стоило счесть его приказы неугодными, и тогда в корпорации решат, что ошиблись; что капитаном должна стать машина. Сюрприз хоть и упаковали достойно, а гнилью несло за сотню парсек. А команда? Тоже подарочек? На корабле может быть только один капитан и Рэйн не собирался уступать работу мечты какому-то ИскИну. Конкурентов он не терпел. Избавиться от сверхмозга вряд ли удастся, а вот доказать, что прототип не совершенен и облажается при первой же возможности ‒ в его силах.

— Мы никуда не идем, ‒ окликнул Рэйн инженера, когда тот уже вызвал лифт.

Владимир непонимающе вытаращился.

— Возвращаемся в док, — добродушно улыбнулся Рэйн.

— Как в док? А знакомство с командой? ‒ опешил инженер.

— В док, Володя, в док.

За стеклом смотровой площадки раскинулась бесконечность, где играли переливами туманности и горели холодные звезды. Глядя на непостижимую черноту, Веда Райли всегда чувствовала себя бесполезной пылинкой. Космос завораживал.

В детстве отец часто водил ее на Утес Верди, где далеко внизу вздымались волны океана и кричали чайки. Стоя на обрыве скалы и глядя вниз, Веда боялась, что прыгнет — столь манящей была высота и аквамариновые воды. Сейчас она испытывала нечто похожее. Космос притягивал, точно магический артефакт, и где-то глубоко внутри зарождался древний ужас перед могуществом непознанного. А ведь «Зевс» все еще стоял в доке, и справа виднелись гигантские стальные платформы, на которых застыли шаттлы; бок станции Гром щетинился манипуляторами и длинными стрелами кранов. Что же будет, когда корабль устремится вдаль? Полетов Веда побаивалась. За свои неполных двадцать семь лет жизни она побывала всего на пяти кораблях, и всегда старалась не разгуливать по отсекам, не смотреть в иллюминатор. Обычно запиралась в каюте и, наглотавшись снотворного, погружалась в безопасный мир красочных сновидений.

Сегодня все изменилось.

Назначение на «Зевс» — шанс сделать карьеру в корпорации «Экзо матрикс», который Веда не собиралась упускать. Придется научиться принимать жизнь на корабле как данность. Смириться с тем, что за стальными переборками смертельно опасный вакуум, а кругом полно чужих людей, по собственной воле запертых в брюхе механического монстра.

Первый рабочий день на новом месте всегда был для Веды испытанием. Почему-то казалось, что она не так одета, не так причесана или скажет что-то лишнее и все ополчатся на «новенькую». Переживания не были беспочвенными. Для человека, читающего чужие мысли, реакция коллег никогда не была тайной. Не сразу Веда научилась пропускать пустое мимо, поэтому не успела обзавестись друзьями — не хотела ничьей близости. Близкие люди ранят слишком больно, чаще — смертельно.

Погрузившись в мысли, она не услышала шагов позади, и когда плечо сжало что-то холодное и тяжелое — вздрогнула от неожиданности.

— Извини, не хотел напугать, — весело пробасило за спиной.

Макс Фрей держал ее за плечо стальной ручищей и улыбался. Нагло, обескураживающие. Росту в блондине два метра, если не больше, под черной футболкой бугрились мышцы, правую руку заменял протез. Вопреки грозному виду и пестрящему кровавыми боями досье, Фрей совсем не походил на бездушную машину для убийства. Его выдавали глаза — добрые, озорные.