Александр Протасов - Доброволец. Проект Z2-17

Голос компьютерной системы недоговорил. Его бесцеремонно перебил встрявший в эфир возмущённый протест Василисы. Девушка находилась в одном из секторов управления и обратилась к руководству обороной по видеосвязи.

– Господин президент, позвольте мне высказать свои предположения на этот счёт.

– Я боюсь, что у нас нет времени выслушивать ваши доводы, госпожа Светлова. Вражеский флот желает войти в пределы нашего жизненного пространства и уничтожить здесь всё живое, – произнёс спокойным голосом президент.

– Я не собираюсь оспаривать их стремления. – Дерзость подобного рода возмутила даже Паризина.

– Вы забываетесь, милочка, – воскликнул профессор.

– Это вы забываетесь! – огрызнулась ему в ответ девица. – Я пыталась донести до вас свои мысли на протяжении последних трёх месяцев, но меня никто не пожелал выслушать. Вы были настолько заняты своей войной, что не заметили элементарного.

– Дайте ей шанс! – Тимофей поддержал подругу, пытаясь говорить, как можно тактичнее.

– Я знаю, что случится после того, как начнётся вторжение, – выкрикнула девушка. – Но я уверена, что мы не успеем изменить выбранную вами стратегию, если вдруг всё пойдёт по совершенно не предсказуемому сюжету. Именно поэтому я пытаюсь докричаться до вас. Дайте мне шанс высказаться!

– Да что вы такое говорите, красавица? – возмущённо воскликнул профессор Паризин. – Мы сейчас даже время поменять на часах не можем, а вы говорите о смене стратегии, разрабатывавшейся почти десять лет.

– Они не станут рассредоточиваться по системе, не станут строить базы на твёрдых планетах. Вы не сумеете даже переговоры с ними провести и в результате погибнете, если не дадите мне сказать хоть слово, – голос девушки сорвался на истеричный крик.

Эфир замолчал. Никто из участников беседы не решился возразить.

– Пусть говорит, – строгий голос Тиберия прозвучал настороженно и весьма грубо. Какой-либо неприязни к красавице Василисе пришелец не испытывал, а с момента их знакомства на «Забвении» они стали чуть ли не лучшими друзьями. Но порой странные поступки девушки заставляли инопланетного гостя входить в своеобразный ступор. Уж слишком необыкновенным было её поведение, редко вписывающееся в известные Тиберию модели.

– Спасибо, спасибо! – словно порхающая птичка прочирикала Василиса, моментально сменив гневную маску на милое личико. – Так вот. Я много думала и не раз общалась с Тимофеем по поводу своих умозаключений. Мы часто обсуждали увиденные нами сны и, кажется, я поняла, чьё влияние испытала. Если моя теория верна, то, возможно, у нас есть шанс остановить вторжение «Жестоких».

– Шанс? Теория? – Президент развёл руками. – Вы уж простите меня, госпожа Светлова, но, если вы не заметили, на теории у нас уже времени нет. Мы на пороге войны, которая начнётся, – он быстро взглянул на таймер, – через каких-то восемьдесят минут. Я дал вам шанс, но судя по тому, что услышал, вы попросту тратите наше драгоценное время. Если у вас нет конкретного предложения, я попросил бы вас освободить эфир и предоставить нам возможность на скромную попытку спасти нашу планету.

– Как скажете, господин президент, – ответила едва слышно Василиса. – Но раз уж вы так категоричны в отношении меня, позвольте хоть высказаться!

– У вас есть ровно пять минут, госпожа Светлова. – Президент был непреклонен.

Собравшись с мыслями и потеряв на это секунд десять, Василиса начала свой рассказ.

– С момента, как мы с Тимофеем увидели свой первый сон, прошло уже почти три месяца. Признаться, по правде, всё, что открылось нам – было тайной. Я долго думала, что может означать тот старый дом, сгорающий в яростном пламени? А сон Тимофея, вообще, не вписывался в общую картину. Но несколько недель назад я вновь увидела сон. Он был в точности похож на тот, что приснился мне ранее. Только на этот раз всё, происходившее со мной, я наблюдала со стороны. – Она, быстро вздохнула, словно набираясь про запас воздухом для долгого рассказа. – Я вновь очутилась в том доме. Но на этот раз была там как бы в образе бесплодного духа. Я видела саму себя, рассматривающую убранство странного жилища, видела как покинула избу и как встретилась на улице с отражением самой себя. Слышала нашу беседу. Но когда в конце сна на землю принялись падать эти чёрные капли, я так и не смогла сдвинуться с места. Словно лишённая воли, я продолжала стоять в объятом пламенем доме, наблюдая всю горечь своего же отчаяния. – На глазах Василисы набухли предательские слезинки. – Я уже простилась с жизнью, поскольку посчитала, что показанное мне – есть предначертание нашего конца. Но в этот миг в дом вошло моё отражение. Пламя бушевало позади девушки, но она вела себя так словно это её не касалось. Моё отражение медленно поставило вёдра на пол и поочерёдно выплеснуло содержащуюся в них воду на объятое огнём помещение.