Степан Кирнос - Надежда во мраке

В кабинете сидело три человека. Оперившись на подоконник стоял человек в классическом сером костюме и бежевом пальто, снисходившим практически до пола. На нём был неширокая шляпа, так же бежевого цвета. На этом, по виду, мужчине были серые, потёртые местами брюки, коричневые туфли и белая рубашка с жилеткой.

За креслом у деревянного главного стола сидел высокий мужчина, облачённый в ту броню, на которой некогда поклялся в верности Рейху. Сапоги, выполненные в стиле латных, уходили практически под колени. На груди был специальный пластинчатый нагрудник, и каждая пластина к верху налегала сама на себя. Спину и плечи покрывало кожаное пальто, одетое чисто для вида. И вся эта экипировка было одинаково чёрного цвета.

Ну и третий мужчина разместился на зелёном кресле. Он был одет скуднее всех и больше походил на обычного трудягу. Грязная поседевшая борода, потное и блестящее в свете луны лицо старика, такие же засаленные седые волосы. На нём были обычные штаны, уходившие под грязные кирзовые сапоги. Верхнюю часть тела покрывала банальная телогрейка, ложившаяся на испачканную кофту. А на голове прекрасно уместилась подвёрнутая шапка, чьи края не доходили и до ушей.

Они пришли сюда вместе, к строго установленному сроку, который с каждой минутой должен наступить, чем определит судьбу Империи. И эти трое понимали всю ответственность, которая на них ложилась, и тем гордились, ибо не каждый день собираются люди, способные изменить мироздание. В общем, это все те, кто тут пока собрались, но они не предпочитали сидеть в безмолвии, ведя при этом активный разговор.

Никто не помнил, с чего началась эта беседа, то ли с того, что мужчина, сидевший на зелёном кресле, решил узнать про цель этой встречи, а может человек, опёршийся на подоконник, решил начать разговор с некого повествования, что перешло в оживлённый диалог. Всё это было неважно.

Мужчина, сидевший на кресле возле главного стола, немного подался вперёд и обратился к старику:

– Ну, как твои начинания в том городке?

Пожилой человек тяжко выдохнул и слегка усмехнулся, после чего всё же последовал ответ:

– Неплохо, мало кто из моих знакомых, сейчас лоялен «перевороту», но всё вынуждены сохранять внешние подобострастие сегодняшнему правителю. Да и богосвященная миссия в том городе удавалась. Вышло вывезти практически все реликвии сумрачной длани.

– Реликвии сумрачной длани? – Послышался удивлённый возглас, исходивший со стороны подоконника.

– Да, священные тексты о «Часе дьявола», сказание о «Эпохе постогоморризации Европы», времени, которое предшествовало Великой Европейской Ночи или «Часу дьявола», так же ещё множество вещей, пришедши из той эпохи.

– Плохо тогда было вашему брату. – Спокойно, но с толикой язвы сказал мужчина у окна.

– Любая власть от Бога, – по-старчески тяжело дыша начал старик. – Всё, что творится – творится по воле Его, которая никогда нами не будет постигнута.

– Это точно.

И сразу после этих слов дверь комнаты заскрипела. Все обратили внимание на источник звука. В проходе появилась фигура. Это был высокий мужчина, и несмотря на повисший сумрак можно было разглядеть его основную одежду – чёрный камзол, такого же цвета штаны и сапоги…

– Магистр Данте, похоже, это ваше место. – Встав из-за стола, сказал мужчина, сидевший у него.

– Карамазов, это вы. Искренне рад встречи. – Словно оксюмороном последовала реплика старого хозяина помещения, когда его речь была выдана с такой эмоциональностью, с которой говорят машины.

И посмотрев на старого седого пожилого мужчину, облачённого в испачканную одежду, везде истёртую, пропитанную потом и грязью, обычного работяги, магистр обратился:

– Бывший Верховный Отец Флорентин Антинори, я счастлив вас сегодня видеть, –сказал Данте, при этом попытавшись подшутить. – Почему-то всегда так священников и представлял. – Кинул магистр, только чуть позже уловив, что его шутка вкупе с абсолютным холодом в эмоциях даёт не самый лучший результат.

– А я…

– Инспектор Морс. – Кинул магистр, оборвав мужчину у подоконника.

– Как вы быстро сюда добрались? – Тут же поинтересовался Карамазов.

Данте обратил на него свой холодный взгляд и так же прохладно ответил:

– У меня был реактивный самолёт. А потом, сюда в горы, я долетел на вертолёте, который под этот буран практически бесшумно сел.

После того, как губы Данте сомкнулись, в кабинет вошли ещё два человека, появление которых не было неожиданным, но стало приятным. Первым зашёл высокий мужчина, облачённый в обычную военную куртку и штаны серо-чёрной пиксельной раскраски, а на ногах были берцы. Даже в сумраке было видно, что вся одежда новая, практически только что сошедшая с производства. В объятиях мрака были слабо различимы черты лица этого человека, но основное угадывалось совершенно просто. Это лицо, имеющие очертание квадрата, в основном мощные, даже грубые, очертания, мощный подбородок, крупные губы и блеснувшие в свете луны светло-голубые глаза, отдавшие чем-то оттенком самого лунного света.