Степан Кирнос - «Империал-Рояль»

– Это всё?

– Нет, у меня ещё личные требования. – Вымолвил Данте и протянул листок.

– Ты всё слышал? – Робко обратился Архиканцлер к слуге из Имперор Магистратос 2. – Составь нам бланк соглашения, да побыстрей.

Как только соглашение составилось, Данте одной подписью поставил конец в многонедельной партии, тут же почувствовав некое квазиощущение успокоения… и теперь ему можно будет взять небольшой отдых от бесконечной войны.

На следующий день. Рим.

Вечер продолжал наступать на город. Грузные свинцовые облака свей тяжёлой массой напирали над городом, давая на небосвод. Тёмные, мрачные и лилово-серые облачные массы готовились пролить дождь и затопить весь город «небесными слезами». Вечернего солнца на небосводе не было, ибо весь запад обернулся в чёрный грозовой фронт.

Ветер так и свистел по улицам, дико зазывая и напевая для всех скорбную песнь настоящего бытия и возвещая о грустном, но статичном будущем. Воздушные потоки наполнились холодом, и, гнав за собой облачные массы, они несли и лютый холод с жутким морозом.

Но людей на улочках Вечного Города это не пугало. Сегодня министерство Учреждения Праздников, Конгрегация Культа Государства и Империал Экклесиас по приказу Архиканцлера утвердили празднество. Народ сначала опешил, от такого быстрого возвращения старых названий, но тут, же понял, что нужно идти и праздновать, ибо, если на праздник кто-то не радуется, та кара за это наступит в скоротечности…

И множественные граждане Риме, да и всего Автократорства Рейх вышли на улицы, чтобы отпраздновать величайшее событие, которое назначил Архиканцлер – Победу над сепаратистами и становление на службу двух орденов – «Лампада» и «Вороны Смерти» теперь несут неусыпную охрану безопасности граждан Империи. И от старого Лиссабона до Константинополя разверзлись празднества.

Но всё празднование проходило как под копирку: сначала молебны в церквях и Культополисариях, затем шествие к главной площади, а затем время «вольного развлечения». И никто, не один мэр или губернатор не смел отступить от такого порядка, ибо это повлекло бы «нарушение государственно-народного единства».

И теперь все граждане всего Автократорства обязаны ходить по улицам и радоваться жизни, потому что так говорит закон.

Так везде и в Риме тоже, но не всякий готов радоваться этому событию, пускаясь в безумный фанатичный пляс.

Со своего балкона взор в город уставил высокий мужчина. Здание, с которого исходил балкон, напоминало больше замок, высокую цитадель, построенную по последнему слову техники в неоготическом стиле.

Чёрное пальто из кожи на мужчине слегка подёргивалось на слабом ветру, треплемое настойчивыми ветряными потоками. Ладони, утянутые в перчатки, заведены за спину и сцеплены у поясницы. Пола коснулись плотные подошвы остроконечных туфель, покрываемые лишь слегка чёрными тканевыми брюками. Ну а чёрный длинноватый волос мужчины слегка трепетался на холодном, промёрзлом ветру, напевающий в уши душу свои скорбные песни.

Взор мужчины устремился далеко в город. Он касался всего: чуть заснеженных улиц, домов из древних ушедших эпох, высотные и безликие здания новостроек, огромного района «Всех Министерств», с высоченным и светящимся шпилем и «Канцлер Цидалис» в самом центре Рима. Но взгляд, его суть оставалась такой, же холодной, как и ветер, что бегает сквозь улочки древнего города.

Человек направил свой взгляд на горизонт, что с трудом проглядывался сквозь бетонные джунгли. Глаза усмотрели суть концовки этого дня – луч солнца медленно гаснет и улетает вдаль за дальний горизонт. Картина столь многозначная и печальная, что самой своей сутью заставляла задуматься о самом главном, оставалось только поднять голову. В Империи на это мало кто, способен.

Внезапно на балконе появился ещё один человек. Его бежевое тканевое пальто касалось бетонного пола, покрытого ковром, исполненных в стиле тканевых изделий из древней Персии. Туфли, с несколько округлым носком касались пола, не оставляя отпечатков. Лицо слегка крылось под бежевой шляпой и едва подёргивающимся зеленоватым шарфом, обвившим шею. Руки укрыли перчатки из бежевой ткани.

Мужчина в кожаном пальто вцепился в края балкона, представленного в виде замысловатых плетений из толстых металлических прутьев, в своём переплетающемся стиле отдалённо чем-то напоминающие балкон из эпохи барокко, сотканного из железа и стали.