Дин Кунц - Тихий уголок [litres]

По воскресеньям в «Вэлли эйр», в ангарах и на посадочных площадках, было меньше народу, чем в другие дни, а если воскресенье выдавалось дождливым – еще меньше. В такие влажные, темные ночи, как эта, здесь воцарялась кладбищенская тишина.

Доктор Портер смотрел, как Джейн осторожно, но тщательно обрабатывает ранку у себя на руке в туалете рядом с кабинетом Ронни Фуэнтеса. Хотя она уже промыла ее, Уолкинс настоял на том, чтобы сделать это еще раз, под его присмотром: сначала мылом с водой, потом раствором повидон-йода.

В твидовой спортивной куртке с заплатами на локтях, рубашке в тонкую полоску с галстуком-бабочкой ручной работы, брюках на подтяжках, полукруглых очках для чтения, сдвинутых на кончик носа, так чтобы можно было смотреть поверх них, Уолкинс выглядел не столько доктором, сколько университетским преподавателем литературы шестидесятых годов прошлого века.

– Вам нужно быть с Дугалом, – сказала она.

– У него стабильное состояние. Он в сознании. Сдюжит. Кровопотеря – да, но никаких видимых повреждений органов. До моего возвращения с ним побудет Нора. Хорошо. Теперь чисто. Вытрите насухо.

Взяв шприц, он набрал в него антирабический иммуноглобулин и выдавил изрядную часть на ранку, а остальное ввел внутримышечно в верхнюю часть руки.

– И еще один препарат. Из диплоидных клеток. Это в другую руку.

Когда он ввел вакцину, дельтовидную мышцу Джейн обожгло, словно кипятком.

– Необходимо ввести вакцину еще три раза. Во вторник. Потом в воскресенье. И в следующее воскресенье. Я бы хотел сделать инъекции сам.

– Это невозможно, доктор. У меня слишком много дел и слишком мало времени. Придется обойтись своими силами.

– Я бы не советовал.

– Я умею.

– Я уже выехал из Санта-Розы, когда Ронни позвонил по этому поводу. Я взял ампулы у местного врача. Срок годности вакцины истекает.

– Но мой срок годности истечет еще не скоро, – сказала она.

– У каждого из нас – свой срок годности, миссис Хок. Приезжайте ко мне во вторник. За свежей вакциной.

– Не стоит меня убеждать. Вы рискуете из-за нас, и я вам благодарна. Но я – упрямая стерва. Я сама вколю себе то, что у вас есть.

Он дал ей пакетик с застежкой, в котором лежали три ампулы и три шприца в стерильной упаковке. Забинтовывая ранку на руке, он спросил:

– Вы знаете симптомы бешенства?

– Вы наверняка записали их для меня.

– К вакцинам приложен список.

– Возможно, я даже не заражена.

– Не важно. Не забудьте об инъекциях. – Он взял свой докторский саквояж. – Мне сказали, что друзья мистера Трэхерна – люди надежные.

– Надеюсь, в моем случае это так. И позвольте спросить…

– Да?

– Почему вы взялись за такую конфиденциальную работу?

– Я смотрю новости, миссис Хок.

– Мне этого достаточно.

Когда доктор Уолкинс уехал, Джейн надела свою спортивную куртку и отправилась к Ронни, в соседний кабинет, где армейские вертолеты на стенах вели свою бесконечную войну. Он протянул бутылку, и Джейн сделала большой глоток прохладного пива.

– Когда Дугал пришел в себя, он первым делом спросил о вас.

– Однажды он сказал про меня, что кому-то повезло с дочерью. Передайте ему, что я была бы чертовски горда быть его дочерью.

Ронни помог ей отнести в машину чемоданы, мешок с отчетами по аутопсии и кожаную сумку с шестьюдесятью тысячами долларов. Все это они погрузили в «гуркх».

Джейн тронулась с места, поглядывая в зеркало заднего вида. Доктор смотрел ей вслед, пока машина не доехала до конца подъездной дороги и не скрылась из вида.

Доехав до первой бензоколонки на федеральной трассе номер 5, Джейн заправилась, купила сэндвич с индейкой и сыром и бутылку колы с отвинчивающейся крышкой. Сев в машину, она разобрала «хеклер-кох», из которого убила Роберта Брэнуика, Уильяма Овертона и несчастного, который раньше был Натаном Силверманом. Потом зарядила кольт из сейфа Овертона – теперь он станет ее служебным оружием. Нужно будет пострелять в безопасном месте, выпустить пару сотен патронов, чтобы разобраться, как ведет себя этот револьвер.

Она поехала на юг по бескрайней и безлюдной долине Сан-Хоакин, вспоминая, как Дугал мрачно молчал накануне своей исповеди, меньше суток назад, когда машина ехала на север и она еще не знала имени его сестры – Джастин.

Через каждые пятьдесят миль она останавливалась у обочины и, если поблизости не было других автомобилей, выкидывала в поле очередную деталь пистолета. Одну она бросила в пруд. Сделав последнюю такую остановку, она поняла, что тучи остались позади. Широкая долина была накрыта звездным куполом, а идущая на запад луна сияла, обещая солнечный день. В кристальном ночном воздухе там и сям мерцали далекие огоньки фермерских домов и крохотных селений, где люди вели уединенную жизнь, которую энергичные горожане считали скучной и даже жалкой. Ее словарь был слишком беден, чтобы описать увиденное: мир, полный чудес и возможностей, драгоценный мир, за который стоило умирать.