Александр Афанасьев - Наша игра [litres с оптимизированной обложкой]

Капитан схватил своего шефа и подельника за рукав.

– Ты чего, старшой? За сотрудника ФСБ – вышка без вариантов.

– Это ты поздновато вспомнил. На вышку свою мы оба уже наработали.

Майор Белый достал сигарету, помял в пальцах, но закуривать не стал.

– Как думаешь, долго мы так рысачить будем?

…

– Недолго. Рано или поздно уберут, потому что знаем уже много. Тут как в спорте: или выходишь на уровень выше, или… досвидос. Вот этим делом мы и выйдем на уровень выше. Войдем в доверие.

– Или нас кокнут.

– Кокнут… – передразнил майор, – на вот, послушай.

Он проделал какие-то манипуляции с часами – и вдруг в машине зазвучал тихий, как будто из пространства исходящий голос.

– Старшие сказали, она недоверчивая. А Дьячков сам с ФСБ мутит. Надо решить тихо и без стрельбы. Заодно и в другое место успеем.

– Какое другое место?

– Вот, глянь.

– Безуглый, как раз тот фээсбэшник, который с Дьячковым контачит. Старшие сказали – его надо на ноль помножить. Я другую группу направил, но если успеем – сами подскочим. Там – шпана, опыта еще нет настоящего.

– Ты чего, старшой? За сотрудника ФСБ – вышка без вариантов.

– Это ты поздновато вспомнил. На вышку свою мы оба уже наработали.

– Ты чего, пишешь? – сказал капитан.

– Ага. Знаешь, как в том анекдоте? Заходит Василий Иванович к Петьке, а тот сидит и что-то пишет. – Петька, ты чего там пишешь? – Да вот, Василий Иванович, оперу пишу. – Оперу? Опера – дело хорошее. А про меня напишешь? – Напишу. – А про Фурманова? – И про Фурманова напишу. – А про Анку? – И про Анку… Опер про всех сказал писать!

…

– Новосельцева убили, слыхал? Дьячков и убил. В министерстве движуха. Если сделаем – мне пообещали городской угрозыск. Ты идешь ко мне замом. А если кинут…

Белых показал на часы.

– То кое-кто послушает мою оперу…

Они поставили «крузер» у больнички, потому что во двор заехать было нельзя – забор и шлагбаум. Белый набрал номер и тут же дал отбой. В ответ – мелькнул проблеск фар – за забором, на охраняемой территории.

Они выбрались из машины и пошли. Навстречу подбежал молодой из криминальной разведки, открыл изнутри дверь. Сейчас, кстати, ходить по городу тяжело было, весь город превратился в большую зону с высокими заборами из сетки-рабицы, а где и более капитальными, с закрытыми дверьми – это было сделано для того, чтобы если где-то возникнет очаг заразы, то он не мог бы распространяться, а был бы локализован в пределах одного дома и там оставался бы, пока не подъедет «скорая» и чистильщики.

Но ребята из криминальной разведки, которым поручили работать по объекту, – понятное дело, ключ подобрали.

Они закрыли за собой дверь, сели в машину, которая мигнула фарами – это была «Газель» службы доставки.

– Ну, что?

– Все норм. Модель в адресе одна.

– Это чо, вы ей такое псевдо дали?

– А что? Модель и есть.

Белый наставительно поднял палец.

– Никогда нельзя давать объектам псевдо, основанные на реальных приметах. Вы что, инструкцию не читали?

…

– Так, мы сейчас поднимаемся и ее забираем. Вы едете домой.

– Так, стоп, – сказал Сапаров, начальник смены разведчиков, – у нас задание на нее до послезавтра выписано.

– Ну, можете тогда отпуск маленький себе устроить, лады?

Сапарову это не понравилось.

– Я вам два дня чисто закрою, идет? Ну, вот и все.

Двое, Белый и Березовец, выбрались из машины и пошли к подъезду.

– Гнилое дело, – сказал один из разведчиков.

– Замолчи.

– Я по их делу проходить не собираюсь.

– Сказано – завали!

Элина же занималась готовкой.

В Москве еще до всего этого она почти не готовила… перекусывала что-то или ходила в ресторан, благо желающих пригласить было хоть отбавляй. Но теперь ей нравилось готовить. Как нравилось и все, что ее теперь окружало, – большая квартира и даже елка во дворе, живая, которую можно нарядить на Новый год.

Тусовки, вечеринки – все это казалось каким-то далеким, тем, что было не с ней. Равно как и ее смешные попытки найти мужчину – она просила у подруги пропуск в Думу, чтобы дефилировать по коридорам, в надежде на то, что на нее клюнет какой-то депутат.

Все это кончилось разом, и кончилось страшно, когда в один прекрасный день мертвые пошли по земле есть живых…

Когда они первый раз поехали в Завьялово, она в первый раз причастилась и исповедовалась, у нее была страшная истерика, она рыдала в машине, наверное, час. Потому что многое поняла. Отец Александр сказал ей: «Господь отпускает грехи всем. Даже разбойник, висевший на кресте рядом со Спасителем, спасся, потому что уверовал. Уверовать никогда не поздно».