Андрей Колясников - Мир. От смерти к жизни

— Нет. Странная ситуация с образцами Венеры — после того, как я вышел на орбиту Утренней звезды, мне приказали отправить капсулы на Землю, но они, каким-то образом, пришли пустыми, будто их и не вскрывали.

Герман нахмурил брови, и задумался. Он достал из-под подушки лоскут ткани, испачканный кровью.

— Возьми. — Протянул Герман окровавленный кусок Даниилу Карловичу. — Глядишь — может этот сумасшедший гений клонирует меня.

Мор аккуратно сложил лоскут во внутренний карман пальто.

— Откуда это? — Спросил Мор.

— Да не боись, — усмехнулся Герман — у меня вчера, когда я пришел в себя, пошла кровь носом — я и зажал нос краем простыни.

— Так, с нас со всех брали анализы перед экспедицией. Забыл что ли?!

— Ты это спрячь. Научишься у Романова — потом, по-тихой грусти, клонируешь меня.

Дверь в палату распахнулась, и на пороге появился крепкого телосложения санитар — посещение подошло к концу.

— Ты уверен, что мы еще увидимся? — Спросил Мор своего друга, надевая пальто с низкими полами.

— Да, конечно. Помни о том, что я тебе говорил, и все будет хорошо.

— Тебя что, не запирают?

— Нет — я же не буйный.

Пожилая полная женщина, разносила ужин по палатам. Было не понятно — то ли она катила тележку с едой и чаем, то ли тележка везла женщину.

Лишь открыв дверь палаты № 17, разносчица еды издала истомный крик, она схватилась ладонями за лицо и упала на колени перед порогом.

На некогда белой пастели лежал Афонин. Из шеи подполковника торчал кусок пластиковой трубки от шариковой ручки, кровь стекала через отверстие трубки на плечо Германа, но по следам крови было видно, что еще недавно из трубки бил фонтан, испачкав белые стены и постель красными пятнами смерти.

Афонин оставил обещанное письмо и совершил последний грех. На страничке в клеточку, вырванной из блокнота, он написал:

«Я ухожу — чтобы родиться через тысячелетия. Не плачьте по мне — ибо умер я давно. Мою душу забрал Черный Бог, а человек без души, лишь мертвое тело. Смерть — есть порог перед бесконечной жизнью, но для меня вечность будет мгновеньем в десять с половиной тысяч лет.

Прошу простить меня, если горя причинил кому. И не жалейте меня — смерть это данность для человека, а для меня — осознанный выбор.

Прощайте!»

Земля присылала материалы на Гею в контейнерах, здесь были разобранные запчасти машин и многого другого, что требовали новые жители планеты. Взамен — на Землю отправляли драгоценные металлы и камни, которых на Гее было в избытке. Также Романов отправлял чертежи нового оружия и бомб, новых машин. Но это длилось не долго — вскоре Земля прекратила связь с Геей, словно забыв о людях на далекой планете.

Долгие годы, рожденные люди в машинах Романова, строили мир на планете Гея. Среди девственной природы появлялись города, и мосты соединяющие города. Время забирало молодость и здоровье землян, но Петр Степанович оставался прежним, словно природа была не властна над ним.

Он наделял клонов, нужными ему, знаниями через ДНК, будто оператор работал над новеньким роботом. Романов создал свою армию, и она оберегала его и, на удивление самих защищенных, четырех землян.

На Гее вспыхивали бунты — биологическая масса, рожденная в капсулах, шла против власти землян, но даже прикоснуться диссиденты не могли к своему Создателю — вечному мужчине в самом рассвете сил. Многие, среди землян, погибли.

Тридцать лет прошло с тех пор, как космические корабли землян прилетели на планету получившую название Гея. Клоны Геи не вели отсчет лет, и зачастую их удивляли пиршества, которые устраивали их Создатели в честь прожитого года.

Даниил Карлович Мор, или теперь Гер Афин, уже прощался с жизнью — он лежал в своей постели беспомощный, сломленный лихорадкой. Волосы его давно поседели, тело исхудало — высохло. Гер Афин задыхался, каждым вздохом рождая кашель, он вспоминал своего друга покончившего со своей жизнью в палате № 17, в психиатрической клинике на далекой, и все же такой родной, Земле. Мор думал о том, как Герман ошибался потому, как его друг не смог создать клон из крови на лоскутке, оторванном от больничной простыни. Этот кусочек ткани так и лежит в тайном застеночном холодильнике.

— Поднимайте его! — Приказал Романов, вошедший в комнату умирающего Даниила Карловича.

Мор поднял глаза и увидел вокруг себя с десяток людей в темно-синих экзокостюмах. Их лица скрывали шлемы, с широкой полосой бронированного смарт-стекла, в виде латинской буквы «игрек» переливающейся золотым цветом — это были солдаты из армии, когда-то, аутичного гения Романова.