Виталий Храмов - Испытание сталью [litres с оптимизированной обложкой]

– Ладно, проехали. Рассказывай, как там идёт наступление?

Я молча, сжимая кулаки, смотрел в переносицу генерала. Ну, скажите, это – нормально? То, как я себя сейчас повёл – нормально? Это – адекватное поведение? Меня пора в психушку и лечить, лечить, лечить! Или отдать «тройке» трибунала – те быстро «вылечивают». Проснувшаяся «холодная», расчётливая часть моего сознания – «калькулятор» – уже издевалась надо мной, мстя за проложенный мною для него в прошлый раз аморальный маршрут.

Смотрел на генерала и не мог понять: чего он хочет? Что он хочет услышать? Что ему сказать? А-а, была – не была! Хуже уже не будет:

– Плохо.

– Даже так? А мне докладывают об успехе. Враг разбит и повсеместно отступает.

– Организованно. На заранее подготовленные позиции. Подкрепления ему подходят, батареи развернуты, площади пристреляны. Резервы не «засвечены». И авиацию он ещё не применял.

Я глубоко вздохнул. Я, «калькулятором», понимал, как это выглядело с их стороны. Особенно на фоне моей истерики по дороге сюда и выпендрёжа только что. А выглядело это трусостью, паникёрством и пораженчеством. Лечить! Лечить! А воевать кому, пока я буду «отдыхать»?

Но раз уж начал «паникёрствовать», то продолжил:

– Танковым экипажам не хватает выучки – едут в бой, как паровозы на рельсах – только прямо! Не используют рельеф. Не видят ничего ни впереди, ни вокруг. Ни своих, ни врагов. Стреляют до последнего – не маневрируют. Взаимодействия танков и пехоты тоже не увидел. И пехота в бой бежит стадом баранов. В обороне – огонь по противнику из стрелкового оружия не ведут, ждут, когда пушки и пулемёты всю работу сделают. Стойкости нет – бегут на противника, потом от противника, потом опять на противника. Как танки кончатся, так и наступление закончится. Не вышло прорваться. Может, мне бригаду ввести в бой?

Генералы переглянулись. Ватутин спросил:

– Думаешь, у тебя лучше получится?

– Надеюсь.

Он постучал новым карандашом, что взял взамен сломанного, по карте, потом им же поднял козырёк фуражки.

– Так ты думаешь, не выйдет прорваться?

– Нас ждали. Именно тут ждали. Потому и авиацию не применяют. Заманивают. Пока всё идёт по их плану – мы втянулись в узилище, где у нас нет свободы манёвра, мы как на ладони, нас начинают перемалывать. Им надо перемножить на ноль наши наступательные возможности, они это и делают. Тогда этот участок фронта стабилизируется, и противник сможет отсюда снять часть войск.

– Молодец, просчитал немца. Как, по-твоему, он поверил, что мы тут нанесли основной удар?

Я прищурился, глядя прямо в глаза генерала. Нае… Обманул он, получается?

– Где? Там же нет переправы?

– Есть. Мы её притопленной сделали. Ночами строили. Сам увидишь.

Я ринулся к карте. Только сейчас я обратил внимание на красные стрелки с другого плацдарма.

– Сможешь сбить колокольню?

Впечатлён! Вот это игрок!

– Для меня честь быть под вашим началом, мастер! Круто-то как! Война – путь обмана? Сунь Ци?

Ватутин усмехнулся, типа: «А то, могём!», а потом спросил:

– Так сможешь колокольню сбить? Нам она при свете дня жить не даст.

– Будем посмотреть. То есть надо на месте сориентироваться.

– Поехали.

– Да, прошу извинения за своё поведение.

– Принимается. Мне тебя таким буйным и описывали. Не удивлён. Но, впредь постарайся без подобных заходов обойтись.

– Я – стараюсь. Очень стараюсь.

Ватутин только головой покачал. Лечить! Лечить! И прививки от бешенства.

Берег, западный, был высок и обрывист, потом местность полого поднималась на холм, на вершине которого стоял храм. С той самой колокольней. И пепелищами на месте деревни. Об избах напоминали только разбитые остатки печек, что рядами торчали вдоль того, что было дорогой, намекая, что тут когда-то были улицы. Склоны холма были густо изрыты окопами, воронками, деревянными козлами с натянутыми меж ними нитками колючей проволоки.

Плацдарм, где удалось закрепиться нашим войскам, был справа от холма, от подножия холма и начинаясь. И переправа, соответственно, тоже справа. Отсюда её даже не видно. Зато с колокольни видно – отлично. Да и берег, восточный, был полог как стол – всё видать далеко-далеко с колокольни.

– Небось, и заминировано всё?

– К чему ты? – спросил Ватутин, наряженный в такой же, как и я, масккостюм «леший».

– Уж больно хорош объект, чтобы уничтожать его. Жалко. Сколько труда на постройку. Его бы в ножи взять.

– Не помешало бы. Так фашист его у нас и взял. Вечером неожиданно атаковал большим количеством пехоты. А там у нас – рота, а в ней было меньше двадцати человек. Но ты прав, там всё заминировано, оборону ты сам видишь. И танки туда не подведёшь. Да и есть у них, чем танки встретить. К тому же каждый метр пристрелян.