Вячеслав Базов - След Охотника [CИ]

Хеган тоже немногословен, поверх рясы — обрывок ткани, Охотник был замотан от шеи до самого носа. Наверное, ему холодно. Все эти дни Глейн не видел Бедвира, впрочем, как и остальную нечисть, что подчинялась Охотникам. Если не запрещено — не значит, что этим можно хвастать.

Кэйсар тоже после первой ночи в город не наведывался, словно обиделся. При Луце оборотень появлялся редко, иногда выходил к костру, чтобы Глейн почесал за ухом, иногда мелькал в лесу, но к рыцарю так и не привык. Жаль, Глейн продолжал надеяться, что они подружатся.

Ждали предрассветного тумана, чувствуя, как пекло спину чужими взглядами.

— Хеган, — окликнул Глейн спокойно, протянул руку для рукопожатия. — Давай потом разберемся.

Хеган безразлично ее пожал, и Глейн почувствовал детскую робость от того, что этот человек, которого все считали легендой, признал его.

То, что у непривычных людей вызывало бы мистический ужас, в Глейне порождало только робкую оторопь. Тени ходили вокруг них, шуршали дальше, к городу, загребая ногами землю. Стонали что-то невнятное сгнившими связками, и Глейн чувствовал себя в чистилище — толпа живых мертвецов, а они трое шли в другую сторону. Мертвые были достаточно далеко, чтобы не обращать на них внимания. Иногда кто-то вываливался из тумана, Хеган взмахивал ножом, и труп падал без головы. Обыденно и привычно, будто каждое утро в эти поля за картошкой выходил.

Территория возле города проверенная, там никого кроме трупов не осталось. Будь некромант рядом, они поняли бы сразу — в его присутствии мертвецы становились более разумными, он управлял ими, как марионетками. Но больше всего Глейн боялся услышать, как где-то зовут на помощь. Они могли и не успеть.

— Мы отклонились, — Глейн остановился, когда Хеган попытался увести их в сторону леса.

— Там лесничего домик. Его никто не проверял. Не в землянке же он сидит, — Хеган пояснил так, словно сделал этим одолжение. Но пришлось ему поверить — это они около стен зачищали, а Хеган мало ли куда успел дойти.

Глейн наблюдал за его спиной в тумане и не мог понять — что не так? Хеган какой-то слишком добрый, слишком беззащитный что ли. Навыки боя — они остались, а вот поведение вроде и то же, но есть в нем что-то. Человеческое что ли.

Пуста была сторожка лесничего, в ней оказались перевернуты и разломаны лавки, а стол выброшен на улицу. Когда вокруг ходили живые мертвецы и пока еще живые люди, Глейн воспринял это как: «Крови, трупов нет — и ладно, куда дальше?»

Дальше через реку, к летнему дому с садом. Где-то там было первое нападение. Глейн отметил, что от кладбища они все дальше, но не возражал. Если Хеган сейчас развернется и скажет: «Ой, все, дальше без меня», — то Глейн раскрутился бы на месте и пошел в ту сторону, лицом к которой остановился. То, что делал Хеган было хоть как-то полезно.

На путь ушел весь день, уже не то что тумана не было — смеркалось. Лучше всего казалось проверить дом и остаться в нем на ночь, но Глейн этого не предлагал, иначе решат, что им навязали слабого Охотника, который уже устал.

Слова о первом нападении стали сочнее, приобрели краски, и цвет их — алый. Выломаны ворота, вытоптана трава. Дверь — в щепки. Глейн задержался у забора, осмотрел сад — ухоженный, еще не успевший зарасти. Тут жили люди. Возможно, кого-то из хозяев или слуг этого дома Глейн не так давно зарубил у стен. От человеческого горя всегда не по себе, а живые мертвецы — самое отвратительное проклятье. Вампир или оборотень еще мог оставаться человеком — умертвия же теряли характер, превращались в опасный мычащий скот, и годились только умереть.

Хеган осмотрелся тоже с чем-то вроде жалости, и Глейн смотрел на это, как на чудо. Хегану жаль. Да у его цепи было больше жалости, чем у него.

Заметив взгляд Глейна, он еще попытался изобразить: «Ах, какой я злой, так что не расслабляйся», — но момент уже был упущен.

Внутри темно, тихо. Напротив двери темнела лестница на второй этаж, как разинутая пасть исполина.

— Может, привал? — предложил Глейн, заранее зная, что его не услышат. Время подгадал такое, чтобы не услышали. И от звука его голоса дом проснулся, превратился в разоренный улей.

В нем начало шуршать по нарастающей, и вместо привычного уже мычания что-то более осознанное, но по-прежнему нечленораздельное. Стоило Глейну броситься в одном направлении, к главной комнате — Хеган перехватил его за шкирку, второй рукой удержал Ёмина, потащил ко второму этажу.