Сергей Лукьяненко - Территория Дозоров. Лучшая фантастика – 2019 (сборник) [litres]

– А кто? Я, что ли? – Пахомыч засопел. – Сколько раз тебе говорить: к хозяйству Первитина близко своих не подводи! Ты вообще смекаешь, кто он такой? Да мы тут все под ним ходим: и я, и ты… А егерей подымет? А отстрел с вертолёта устроит? Что тогда запоёшь?

– Да точняк не мы! Зуб даю, Пегого работа…

– Ага! Пегого! Побереги зубы – пригодятся… Пегий в это время со своей бандой у Клименок овчарню брал!

Пришелец встрепенулся, вскинул голову.

– И как? – с интересом осведомился он.

– Да никак! – бросил Пахомыч. – На собак нарвались. А там у Клименок собаки – дай боже! Туркменские волкодавы…

– Да знаю… – безрадостно отозвался гость.

Пахомыч и сам не мог бы сказать, зачем пять лет назад во время облавы, поставленный егерем на номер, он воткнул свой охотничий нож в середину годовых колец гладко срубленного пня на краю поляны. Просто загадал: попаду с первого раза в десятку – значит на меня-то он и выбежит.

И действительно, выбежал. Не матёрый, правда, волчище – скорее переярок, а то и прибылой. Обезумев от страха, едва не вписался в пень, но в последний миг перемахнул, причём кувырком, – и тут пришёл черёд обезуметь Пахомычу, потому что на ноги перед ним вскочил испуганный тощий паренёк с тронутым сединой правым виском и совершенно голый.

Хорошо хоть не выпалил со страху!

– Ой, блин!.. – выдохнул подросток. – Чо за прикол?..

Глаза у него были совершенно белые.

Потом, пару дней спустя, Пахомыч потолковал с местным знахарем, в книжки заглянул – и по всему выходило, что случай выпал, можно сказать, небывалый: человеку обратиться в волка, перекувыркнувшись через пень с вонзённым в него ножом, – штука, известная аж со времён князя Всеслава, но чтобы тем же самым макаром природный волк нечаянно, да ещё и без заговора, перекинулся в человека… Нет, о таком никто даже и не слыхивал.

И ведь как удачно, стервец, обернулся: сразу по-людски залопотал! Речь его, правда, была сбивчива, местами невнятна и по молодости лет сильно засорена словами-паразитами.

– Я, блин, короче… – ошалело, взахлёб бормотал малец. – Бегу, короче… Ну и, короче, блин…

Словно перед участковым оправдывался.

Опомнившись, Пахомыч скинул брезентовую плащ-палатку (облаву затеяли осенью) и укрыл ею дрожащего перевёртыша. А потом ещё пришлось отбивать его от подоспевших собак, которых внешним видом не проведёшь.

Охотникам сказал, что племянник.

Свой стукачок в стае – какая находка для лесника! На большее Пахомыч не рассчитывал, и оказалось, зря. Седой (такое было у волчишки бесхитростное погоняло) оказался крепким, смышлёным, и всё-таки, кабы не покровитель, нипочём бы не стать ему вожаком. Но конкурентов со временем перестреляли, а несколько удачных налётов на домашний скот (опять-таки не без наводки) сильно добавили Седому авторитета.

Поначалу Пахомыч прикидывал даже, не переверстаться ли по такому случаю из лесников в егеря (начальство не раз предлагало), но потом раздумал. Браконьеры с топорами казались ему куда более мирным и покладистым народом, нежели браконьеры с охотничьими ружьями.

Вечером того же дня, когда случилась облава, Пахомыч свалил бензопилой старый тополь у крыльца, воткнул в широкий ровный пень всё тот же охотничий нож, и попробовали они с мальчонкой повторить чудо на поляне. Честно сказать, оба робели: а ну как далеко не всякий древесный обрубок на это дело пригоден? Ничего, сработало… Кувырок туда – человек, кувырок сюда – волк.

Года через три Пахомыч уже крышевал и лесок, и прилегающие к нему окрестности. Всё знал – и знаниями своими пользовался с умом: когда людей предупредит, когда волков…

С каждым превращением Седой делался старше и угрюмее. Взрослел на глазах. Сначала это радовало, потом стало удручать. Мы-то лет по семьдесят живём, а они-то редко до тринадцати дотягивают в дикой природе. Глядя на него, и о себе задумаешься.

Менялась повадка, юношеский жаргон помаленьку вытеснялся уголовным. Говорить с ним становилось всё труднее, особенно с тех пор, как выбился в вожаки.

– Ну ты долго ещё Чекáна своего отмазывать будешь?

– А чо те Чекан? – ощетинился Седой. – Конкретный волчара, живёт по понятиям…

– Ага! По понятиям… А то я правой его передней лапы не знаю – без двух когтей! Хоть бы след за собой заметал!..

– Отметился, что ли, где?

– Да он везде уже, твой Чекан, отметился! И возле жеребёнка тоже. Думаешь, я один такой приметливый?