Кирилл Шарапов - Век стронга недолог

– Машины на улице, – начал командовать он, – грузимся и едем к складам, там получите патроны и оружие, у кого нет.

Ухо подошел к Амперу.

– Слушай, может тебе ствол сменить? У нас такого боезапаса нет вообще. Может, тебе взять обычный калаш под семерку?

Погорелов обдумал предложение, но вспомнил тварь, которая едва не убила его в Квартале, и если бы не его ТКБ и подствольник, вряд ли он бы пережил тот день.

– Нет, ствол надежный, боеприпас мощный, бьет то, что ни одной семерке не взять. Потом сочтемся. Есть же у вас ксер хороший? Вот пусть потом восстановит. Патрон специально для него оставлю.

– Ну ты нахал, этот ксер только на тебя работать будет следующий месяц. Сколько у тебя боезапасу?

– Мало, – пожаловался Ампер, – всего полтора цинка, не считая магазинов, итого два по три сотни в каждом.

– Блин, да мы с тобой не расплатимся, у тебя же патроны золотые. Делай, как знаешь, но город твой боеприпас не оплатит, мне проще убрать одного бойца. У твоей девочки автомат тоже не подарок по боеприпасу, но все же не так дорого, как твой.

Ампер задумался. Сейчас предстоит мясорубка, идти в нее с незнакомым стволом – полная хрень. Но тратить драгоценные боеприпасы без гарантий раздобыть еще накануне большого рейда, тоже нехорошо, хотя институтские обещали подогнать.

– Черт с тобой, – согласился Ампер. – Оставлю его тут. Найдешь мне приличный ствол, только пристрелянный?

– Найду, есть хороший калаш, редкий в наших местах, но тоже не из дешевых. Калибр у него неудобный. У нас есть запас, недавно парни притащили, не успели никому навязать. Полный неликвид.

– Почему? – тут же насторожился Погорелов.

– К нему всего три цинка патронов. Где брать, никто не знает. Давно его надо было отстрелять и забыть, вот, похоже, и случай подвернулся. Калибр 8,2х53 жутко редкая штука и не особо нужная.

– Что с ним не так? Хорошие стволы быстро уходят, – почувствовав недосказанность, надавил Ампер.

– Черт с тобой, брыкается он очень, патрон мощный. Очередями работать почти нереально, ствол влево и вверх задирает.

– Вот так бы сразу. Надежный аппарат?

– Отличный в этом плане, зуб даю.

– Хрен с тобой, возьму его. Но учти, если подведет, я тебя из желудка рубера достану.

– Меня из рубера достанешь или себя? – схохмил Ухо.

– Как выйдет.

– Шлак, – крикнул командир безопасников, – выдай человеку калаш-восьмерку и все цинки и магазины к нему.

Капитан кивнул и что-то записал в свой блокнот. Мушкет, стоявший в трех шагах и разговор слышавший, прокомментировал:

– Нормальный ствол. Брыкается смачно, но думаю, ты сладишь. Только не лупи на весь магазин, никуда не попадешь, короткими или одиночными.

Через десять минут бар опустел. На улице стояли четыре грузовика, местные мародер-мобили, все в клетках из арматуры с шипами, безумный Макс удавился бы от зависти.

С западной окраины города была слышна непрекращающаяся канонада. Как, интересно, Ампер ее раньше не услышал?

Погорелов все же взял с собой помимо «Тарана» еще крупнокалиберный револьвер, как у Мушкета. Пристегнув к нему новенький приклад, он фактически превратил его в короткий карабин. Патронов взял всего пятьдесят, так, на всякий случай, если какая особо упоротая тварь попадется. К счастью, к прикладу кобуре можно было пристегнуть ремень, и сейчас импровизированный карабин свисал вниз стволом под правой подмышкой. Глушитель накручивать не стал, он был крепким, но зачем его убивать там, где и так не будет нужды в никакой звукомаскировке.

– Рин, – обратился он к девушке, которая ерзала рядом. Было видно, что она нервничает, лицо бледное, ее большие глаза стали словно еще больше, со лба стекает капелька пота, – не боись, прорвемся. Но если что, беги. Забудь обо мне и обо всех остальных и просто беги, спрячься так, чтобы никто не нашел. Как жить дальше, сама решишь.

Рина улыбнулась, вяло, вымученно, устало, но улыбнулась.

– Я знала, что ты произнесешь такую речь. Помнишь мое видение? Мы не умрем сегодня. Все будет хорошо.

Ампер на это только хмыкнул.

– Мне очень нравится твоя вера, но помнишь, по твоим словам я должен был погибнуть на этом перекрестке? А я жив, здоров. Так что, твои видения либо ошибаются, либо какое-то действие, которое мы совершаем между ним и самим предсказанием, изменяет его. Не особо на них надейся. Деремся в полную силу, прикрываем друг друга. И если что, делаем ноги, в мертвые герои я не записывался.

Сидящая напротив Смуглянка дернула щекой.