Вячеслав Кумин - Взлет Роя

Собственно, к этому моменту надобность в кормежке именно водорослями отпала, теперь «Золотая рыбка» могла переваривать металл в своей утробе, потому ей стали скармливать «ржавчину», то есть металл, хорошо поеденный «металлическими» бактериями. Его как раз скопилось в пещере огромное количество, только успевай подтаскивать тонны этого металлолома этому проглоту.

Симбионтов, кстати, давно сделали и подсадили в живой корабль. Те стали активно развиваться, обещая в скором времени начать производить боеприпасы.

Роеву не терпелось произвести тестирование. Так-то вроде все развивалось как надо, ошибок он не видел, интуиция с предвидением также не обещали проблем, но тестирование оно и есть тестирование. Правда, калибр пушек пока вводил в уныние, всего три сантиметра – и это самые крупные на спине, остальные пока не перешагнули пятнадцати миллиметров. В общем, в активный бой на таком корабле вступать не стоит. Даже краску на борту вражеского корабля не поцарапать.

«Наверное, надо было снизить количество стволов и направить все ресурсы на развитие трех-шести пушек, – подумал он. – А остальные развивались бы по мере роста…»

Но если пострелять еще довольно долго не получится, разве что ракеты из «ноздрей» можно будет запустить, тут нагрузок на организм нет, то вот покататься внутри уже было можно.

Спустя год после рождения корабля в «кабине» пилоты могли поместиться с комфортом. Была даже каюта, если ее так можно назвать, потому как она пока больше напоминала «гроб повышенного комфорта». То есть пространство, в которое можно войти сильно пригнувшись.

Но лично Владиславу в этом плане было не привыкать, примерно подобный объем каюты, если не меньше, был на космоплане «Молния», в котором он летел в точку Лагранжа, проверять гравитационную аномалию, будь она неладна, которая и закинула его на другой конец галактики.

В последние спокойные дни перед ожидаемым штормом росло тревожное состояние, и шторм тут был ни при чем. И вот в один из дней, точнее ночей, напряжение стало столь велико, что псионы даже не могли уснуть.

– Пойду, подышу свежим воздухом, – сказал Владислав, окончательно убедившись, что сна ни в одном глазу.

– Я с тобой… – Эхинацея также встала с постели.

Выбравшись наружу, они не сговариваясь взглянули в пока еще чистые от облаков, темные, полные звезд небеса. Оно и понятно, в космосе шел интенсивный бой, о чем свидетельствовали мельтешащие белые точки и красноватые вспышки взрывов. По масштабу схватка не дотягивала до сражения годичной давности, но все чувства псионов вопили, что это пришли именно по их души.

– «Золотая рыбка» не готова, – бесстрастно сказала Эхинацея.

– Я это знаю так же хорошо, как и ты, а ты знаешь так же хорошо, как и я, что у нас просто нет другого выбора.

Эхинацея на это только кивнула.

Псионы постояли еще немного, глядя в небеса, и, не дожидаясь окончания битвы, результат они уже знали, вернулись в пещеру и стали собираться. Они намеревались покинуть не только это убежище, где их найдут на раз-два, но и планету.

Внутрь «Золотой рыбки» пришлось вползать на карачках. Увы, шлюзовая камера, выращенная в жаберном отделе, еще не выросла до тех размеров, когда можно будет входить в полный рост.

Так же, на карачках, пришлось ползти дальше по проходу в кабину, расположенную сразу под черепной коробкой. Там он встретился с Эхинацеей, что вошла в живой корабль с другого борта, добралась первой в силу своей миниатюрности и расположилась в удобном самоподстраивающемся под тело пилота ложементе, оказавшись по сути в коконе, только лицо и было видно.

Ну да, этот ложемент по сути группа мышц, что плотно охватывает тело пилота и удерживает получше всяких ремней безопасности. А жировая составляющая ложемента помимо придания мягкости будет спасать при резких маневрах или, что хуже, сотрясениях, сглаживая нагрузку.

Роев буквально развалился на своем месте без сил, и его тоже упаковало в кокон.

До этого они таскали в небольшой грузовой отсек образцы животного и растительного мира. Первых погрузили в спячку, а второе было взято в виде семян.

Немного отвлекал гулкий звук сердцебиения «Золотой рыбки». Звукоизоляционный слой сердечной камеры нарос еще недостаточно толстый, но со временем эта проблема должна была исчезнуть.

– Ну что, поехали? – спросил Владислав.

– Поехали, – отозвалась Эхинацея. – Рули, мой капитан!

– Слушаюсь, моя адмирал!