Иван Шаман - Демон Разума

«Да», – ответила девушка глухо. Судя по ее статусу, она была ранена.

«Что у тебя происходит?»

«К ним подошло подкрепление, много. И некоторые из них странные, не нормальные. Они отлично видят в темноте и даже меня отследили. Я спряталась в подвале и только поэтому выжила», – ответила Призрак.

«Плохо, - подумал Демон, - крайне плохо». Он хорошо помнил паренька с коричневой кровью и нечеловеческой реакцией. Что если он не один такой? И что это вообще за люди?

«Хорошо, прячься, старайся, чтобы тебя не нашли, – передал Император и переключился на Связь со Старшим Мастером. – Маркус, сколько тебе еще требуется времени?»

«Возникли некоторые трудности. Еще час, и мы все закончим».

«Нет у нас столько времени», – закончил Демон, глядя вниз. Быстрыми прыжками по лестнице поднимался… человек? Человек, способный за один прыжок преодолеть три метра вверх? Выяснять, что к нему движется, Император не стал. Просто взял на мушку и, предугадав место приземления после очередного прыжка, выстрелил.

Пуля, летящая со скоростью около семисот метров в секунду, преодолела два этажа меньше, чем за четыре тысячных секунды, но враг каким-то невероятным способом умудрился начать двигаться, и пуля попала не в голову, а в плечо мужчины. Фонтан коричневой крови разлетелся вместе с ошметками, оставляя следы на стенах.

Теперь Демон был уверен на все сто процентов: перед ним не человек. По крайней мере, не полностью человек. Церемониться было больше некогда. Марксмен! Заряд! Он подождал несколько секунд, мужчина предусмотрительно не появлялся, но Император копил заряд не для этого. Залп!

Огненный шар врезается в слабое место на лестничной клетке, подсказанное Мастером, и лестница падает вниз, погребая под обломками странного мужчину. Ждать было опасно, если снизу идут еще несколько таких же, один он не справится. Но он будет не один!

Рывок! Он почти не касается ступеней ногами. Рывок! Пролет за пролетом он взлетает на высоту, на которой даже этажи уже не отмечены. Рывок! Он влетел в аппаратную, обескуражив Старшего Мастера, задумчиво крутящего в руках какую-то плату.

- Что ты делаешь?! – Спросил Демон, оглядывая помещение.

- Я пытаюсь починить распределительное устройство, стабилизирующее силу сигнала. – Ответил Маркус в замешательстве. – А что вы тут делаете, вы ведь должны удерживать оборону?

- Нет уже никакой обороны. – Сухо проговорил Император, осматриваясь. – Антенна в порядке?

- Да, мы ее починили, сигнал можно передать, но любой подключившийся сгорит…

- К черту, – Демон подошел к выходному устройству. Навык Мастера подсказывал, что его можно применить на имплантате. – Быстро эвакуируйтесь, я передам сигнал. – Не слушая, что говорит Маркус, он воткнул переходник в шею, сконцентрировался и Запел. Он врубил связь на максимум, чувствуя, как свет расходится от его тела, а потом наступила Тьма!

Непроглядная, вязкая, всепоглощающая Тьма. Тьма, в которой никогда ничего не было. В которой нет ни звезд, ни материи, ни пространства. Даже времени.

Есть лишь он. Бесконечно маленький, одинокий, жалкий.

Он пытался оглядеться, но для того чтобы повернуть голову в сторону, нужны были стороны и голова. Но в этой тьме полной одиночества не было ничего.

Он еще помнил, что когда-то был, что он жил. Но жизнь эта казалась смесью Призрачных воспоминаний, совершенно не соответствующих друг другу. Они были не логичны, странны и диковинны. Ритуалы и поклонение распятым труппам смешивалось в его памяти с поеданием тел живых. Кровавые битвы перерастали в загульные вечера, но все это не имело какого-либо смысла.

Стараясь в глубинах памяти найти хоть что-то, за что его сознание могло бы зацепиться, он раз за разом возвращался к одному и тому же образу молодой девушки. Но даже тот был обрывочен, состоял из противоречивых кусков мозаики. Пытаясь собрать этот образ воедино, он соединял куски, которые, накладываясь, становились все мутнее, и он уже не мог вспомнить цвета ее глаз, улыбку, гладкость кожи.

В конце концов, не осталось ничего, что он мог бы с уверенностью назвать. Теперь снаружи была тьма, а внутри серая мгла. Чернея, туман заволакивал каждый уголок его памяти, его естества. Прошла вечность, и внутри, и снаружи настала Тьма.

Он был частью этой Тьмы. Черной песчинкой, полной отчаянья и одиночества. Вечная темнота забирала все. Радость, злость, воспоминания и надежды, даже отчаянье. А постепенно пропало и оно, не осталось ничего, кроме одиночества. Но даже к нему он начинал привыкать.