Дмитрий Власов - Сталкериада. Путь мага

— Ну что. Попробуем?

— Ну, да. А как же. Попробуем. Только я пишу некрасиво.

— А ты не спеши. И пиши, как в азбуке. Каждую букву отдельно. Тогда всё будет легко читаться.

— Што, правда.

— Да. Правда.

— Ну хорошо.

— Тетрадки и карандаши заберешь у Петровича. Скажем, через две недели. А пока продолжай слушать и запоминать. Лады?

Илья улыбался во весь рот. По лицу было видно, что такого счастья он давно не испытывал.

— Лады конечно.

— Прекрасно. И ещё одно условие. Самое главное. Что бы никто не узнал о нашем сегодняшнем разговоре!

— А эт чего?

— Ну смотри. Ты же торговец информацией? Твоя информация сколько денег стоит?

— Моя? Ну эт смотря какая!

Парень деловито приподнял голову, выпячивая подбородок. Квасьневский улыбнулся, наблюдая за жестом и продолжил.

— Ну хорошо. Я тебе каждый месяц плачу двадцать пять тысяч. Это сколько в год?

Парень завис. Квасьневский повременил, и не дождавшись ответа, продолжил.

— В год это триста тысяч выходит!

— Тавышо! Ого.

— Ну да. Вот и смотри. Ты же не хочешь потерять такую ежегодную сумму?

— Ну. Это. Как же такое потерять то?!

— Значит, если ты проговоришься о нашем разговоре, то тот же Кнайф может за тобою прийти и грохнет, или ещё кто до тебя доберётся. Кто сможет подумать, что вдруг я тебя завербовал. Понимаешь? Придут, и заставят тебя расколоться. А ведь тогда я тебе зарплату платить перестану. Понимаешь?

— Так это! Конечно понимаю.

Илья разволновался и начал теребить пальцами пуговицу.

— Не хочу я ни с кем за вас говорить! Я ж за такие деньги пожить хорошо хочу!

— Молодец. Голова у тебя светлая и складно сложена.

— Што, правда.

— Та правда, правда. Ну все. Давай заканчивать. Выходи отсюда так, чтобы не привлекать к себе внимания. И да, попроси бармена к нам подойти. Пора уходить.

Илья встал и пытаясь сохранять суровое лицо вышел из комнаты переговоров.

— Ну что, Алеша, как тебе этот дивный человек.

— Так прямо и не скажу. Необычный, одним словом.

— Вот! Верное слово подобрал. Необычный. Как раз в таких людях и скрыт феномен расцвета и мощи довоенного периода. Была на государственном уровне развернута программа по выискиванию таких людей, как Илья, во всех сословиях. Их находили, вытаскивали их из отсталости и ограниченности в соответствующие их сокрытым талантам условия жизни. Народ потихоньку обвыкался с достойностью, начинал раскрываться в таланте и совершал прорывные открытия. Просто потому, что для такого человека это было легко и очевидно. Ведь он именно так смотрел на мир через свой талант. Как думаешь, в чем произошел прокол. Почему всё рухнуло в последствии.

— Я даже и не знаю, с какой стороны смотреть. Да и думать после столь плотного ужина уже не хочется.

— Ну хорошо. Как думаешь, кого поддержит Илья? Какую программу? Когда ему сообщат, что развивают его родное село, где весь его род так до сих пор и живёт. Или же величие страны там, социализма, космические дали?

— Думаю, что государственная забота о селе, то есть о его родственниках, его вдохновит. А остальное он воспримет с прохладцей.

— Вот, Алексей. Да! Что и произошло. Талантливые люди то из глубинки. Или из рабочих. Пока им родственники писали, как у них всё поднимается, как они счастливы, как всё дешевеет и что даже там трактора появились, государство заботиться, премии, школы, больницы, отдыхи на морях, так эти таланты, будучи уже в элитном обществе интеллектуалов, и трудились от зари до зари. И понимали, что нужно ещё больше трудиться, чтобы помочь стране стать ещё круче и совершеннее. А потом всё сломалось. За войну весь патриотично настроенный управленческий аппарат со всех управленческих уровней сгинул в боях. Кто после них к власти на местах пришли? Да те, кто пересидели войну в тепле. Догадываешься, какого качества это был контингент?

Алексей утвердительно кивнул.

— Среди этого контингента было много тех, кто презирал обычный люд. Мало того. Этот контингент где-то глубоко внутри очень ревнив к чужим проявлениям человечности, достоинства и подвига. Очень многих патриотов и просто человечных людей, из выживших на войне, потом на местах растаптывали всеми доступными средствами за человеческие качества. Только лишь потому, что те оказались в меньшинстве. А патриоты и были в меньшинстве. С войны то только каждый десятый пришел. Всех простолюдинов, кого смогли, скинули с управленческих и научных уровней назад, на деревню. А кого не смогли, так те и сами видели, что село целенаправленно разрушают и что трудится этот уникум или нет, но селу, то есть его родственникам и ближним всё хуже и хуже. Как тебе такая ситуация, когда ты, например, создал и привёл к запуску первый в мире космический аппарат, весь мир гудит о величие твоей страны, а твоя мать, к примеру, прислала письмо, что пришлось спилить все плодовые деревья, потому что на каждое дерево такой налог ввели, что не потянуть. Или корову зарезали, по той же причине. Будешь ли ты дальше перенапрягаться над успехом страны и результатами своего труда? А ты и поделать ничего не можешь со своего уровня. И что, будет ли работать такой человек? Нет, конечно! Это как раз и есть камень преткновения капитализма. По этой причине капитализм всегда будет уничтожать любую цивилизацию, в которой зародится. Потому что он оторван от разумного и здорового благополучия простых людей. И не потому, что капитализм плох. А потому что по психологической обусловленности исповедуемых капитализмом принципов, в управленческий уровень с каждым витком просачиваются всё более ограниченные и примитивные люди. Которые идут путём силы, предательства и унижений. Это то, что Сидорович с Сахаровым упоминают, как инерцию разрушительных процессов. Помнишь, там, где Сахаров описывает, что когда человек начал разрушаться, то он в своём падении как бы набирает инерцию разгона и чувствует себя гораздо сильнее. Пока окончательно не упадёт.