Денис Владимиров - Шкуры из стали [СИ]

Спустился и перешел на нос. Продолжая осматривать теперь мое хозяйство. Здесь в длинном ящике вдоль борта скрывалась: «Ручная пушка калибра 23 мм, мощное дальнобойное оружие, предназначенное для поражения легкобронированных и небронированных транспортных средств».

Выглядела эта конструкция, как противотанковое ружье времен Второй Мировой войны, что часто попадались на Пустоши. Общая длина оружия была около двух с половиной — трех метров. Массивный ствол, тяжелый, будто наковальня. Вся конструкция весила не меньше двадцати килограмм. Прицельных приспособлений не имелось. Интересно, как в таком разрезе выглядела «дальнобойность»? Еще в этом же ящике в специальном отделении имелась пара, уже виденных, жестяных коробок со снарядами, раз это пушка, то точно — снаряды. Чапмен видимо уже стрелял по кому-то — гильзы, гильзы и еще раз гильзы.

Пол, судя по всем найденным уликам, промышлял мелким пиратством и работорговлей, изредка притворялся честным и перевозил грузы. Хотя может быть даже нелегально. А еще сделал себе пометку — проверить полностью все судно в поисках контрабанды.

Еще один важный вывод следовал из осмотра корабля. Здесь любой торговец или даже мелкий перевозчик, всегда оценивал твою силу. И в зависимости от ее наличия или отсутствия, он решал, что выгоднее — торговать с тобой, или ограбить, а самого заковать в кандалы, сунуть в трюм, после чего отвезти к добрым дядюшкам на ферму. Где на ниве природы предстояло несколько лет проходить курс интенсивной трудотерапии.

Не меньше получаса потребовалось, чтобы разобраться с управлением лодкой. И все вроде бы понятно, но решил проштудировать немного и теоретическую часть. На помощь пришли подсказки Системы и крайний примитивизм приборов.

Летать, с одной стороны, было крайне просто, главное, наличие топлива в топке и тоуля в системе. Штурвал служил для управления транспортным средством по горизонтали. Рукоять справа от него отвечала за набор высоты, слева оказался рычаг скорости, при этом отдельного тормоза тут не существовало, им выступало его же крайнее нижнее положение. До этого не обратил внимания, но нашелся еще один рычаг, который служил реверсом движения.

Итак, рычаг управления высотой поднять немного вверх, скоростной также, и через пару десятков секунд винты медленно, а потом все быстрее принялись рубить воздух, создавая тягу. Едва не заорал от восторга, когда корыто оторвалось от земли и медленно поплыло вперед. Поворот штурвала и вот уже лодка движется в направлении моего наспех оставленного лагеря, где меня дожидался котик и сеть.

А еще через минуту получил достижение « «Воздухоплаватель I», за которое отсыпали 500 очков опыта. Система пояснила сакральный смысл: «Вы решили выбрать нелегкий путь капитана воздушного судна, и лично встали за штурвал. Теперь вы немного разбираетесь в летном деле и способны управлять самыми примитивными конструкциями. Снижено время получения контроля над бесхозными судами».

Костеря на все лады Чампена за его патологическую любовь к грязи, я весь взмок, пока преодолел небольшое расстояние до берега озера, так как приходилось постоянно выбегать из рубки. Летел я на высоте около трех — четырех метров над землей, выше пока не рисковал подниматься. Вот и мой «лагерь».

Скоростной рычаг вниз до упора. Винты еще какое-то время работали в полную силу, а затем начали вращаться все медленнее и медленнее, останавливаясь. Но этот аспект я учел, поэтому лодка замерла неподвижно в воздухе, практически в том месте, где и планировал приземлиться. Так, теперь снижение.

Еще полминуты и мягкий толчок возвестил, что я на земле. Утер пот со лба. Мой первый полет завершился! Хотелось курить, а еще заорать от восторга. Ощущения незабываемые. Жаль, что пока не время для празднования.

Местное светило давно уже склонялось к линии горизонта, все ярче разгорался закат, окрашивая багрянцем и розовым редкие облака. Затихали дневные звуки, на их место приходили пока еще мне незнакомые. Вот кто-то где-то ухнул, раздалось многоголосое протяжное мычание, сменилась тональность кузнечиков. Часы показывали почти девять вечера.

Когда подошел к котику, то понял, что запланируемых дел стало меньше. Еще подлетая, заметил, как от туши хищника стремительно бросилась в траву стая небольших животных, похожих на пекинесов. Падальщики, как хохол из древнего анекдота, который часто рассказывали неписи у костров на Пустоши, не сколько съели, сколько испортили, испоганили. Складывалось ощущение, что смысл их деятельности заключался не в насыщении утробы, а в уничтожении шкуры. Пропал сам смысл возиться с разделкой. Мясо? Не знаю, как-то привык, что оно у подобных животных довольно специфическое на вкус. Конечно, если одолеет голод, то там и не такое съешь, но при наличии альтернативы — пусть вон песики порадуются. Отметят мой первый день в Перпетууме.