Денис Владимиров - Шкуры из стали [СИ]

Дальнейшее запомнилось, как размазанная звуковая и эмоциональная картина. Кто-то верещал, вопил, свистел, ревел, орал позади, дышал в спину, проносился мимо, когда я, по какому-то наитию хаотично менял траекторию. Из тоннелей выскакивали разные твари, которых разглядеть не удавалось, только смазанные силуэты. А еще вокруг обвалившиеся стены, камни… Как не переломал до сих пор ноги?…

Вот спина Джека вновь всего в пяти от меня. Догнал, смог. Хотя, уверен, захоти он ускорится — легко уйдет, а я на пределе. Я выдыхаюсь!

Несмотря на то, что выносливость в потолок, легкие обжигало, а ноги горели огнем. Напарник же вновь вырвался вперед метров на пятнадцать, завернул в правый боковой тоннель, я за ним, правильно понимая, что это он мне так показывает путь. А позади топот, гвалт, рев, шум схватки, клацанье, свист… Дыхание смерти.

Спина напарника исчезла, он вновь ускорился, поднажал и я. Тридцать шагов-прыжков, поворот на девяносто градусов, теперь тоннель идет параллельно главной галерее шагов двести и… тупик! Вон Джек! Он стоял в метрах сорока перед узким входом куда-то, и указывал мне туда. Я, не сбавляя скорости, влетел в проход, а за мной в прыжке распластался спутник. Миг и все стихло. Как отрезало. Лишь вокруг ласковый свет магических светильников.

— Смогли! — выдохнул тот, выпучив глаза. Лицо покраснело, пот градом.

Заорал, стиснул меня в объятиях, так, кости затрещали. Отпустил. А затем с двух шагов наградил ношу таким мощным пинком в область живота, что она откатилась на пару метров.

Я, дыша, как загнанная лошадь, осматривался. Последние минуты действия эликсира закончились, и навалилась усталость — на месте бы рухнул, с трудом удалось взять себя в руки, пройти туда-сюда.

…Помещение, в котором мы оказались — прямоугольный зал метров двадцать на тридцать с высоким потолком. Мягкий свет многочисленных магических светильников, таким непрошеным путникам, как мы, вселял в души спокойствие, говорил о надежности и безопасности. И как это происходило? Темные боги только знали, но мне просто стало уютно. Огромный камин в центре. Рядом с ним аккуратно сложены нарубленные поленья. Слева от него — пять длинных грубо сколоченных деревянных столов, по обе стороны от них скамьи. Дальше шла в рост среднего человека перегородка, выложенная из кирпича, за которой виднелись двухъярусные кровати. Справа все точно так же.

— Отдыхай, здесь нас ни кто не достанет, — коротко бросил Джек, вновь поднимая сверток.

— Это кто? — выдохнул сипло я, кивком указывая на его добычу. Дыхание пока не восстановилось.

— Ведьма. Кто ж еще? Уборная, — показал Джек пальцем, напротив, в правый угол, — Сразу за кроватями. Дверь одна, не ошибешься. Воду можно набрать вон там, за камином. Увидишь. Разберешься. Будь, как дома, но не забывай, что ты в гостях. Я займусь дамочкой, за мной не ходи. Итак, с тебя клятву на крови брать придется.

— Раз так, то не все ли равно?

— Нет, не все равно, есть тайны, а есть Тайны, — интонациями указал разницу тот, — Ты же не хочешь вступить к нам в Братство? Я так и думал, но, что можно и не выпадает за рамки нашего задания, я тебе скажу. Придешь в себя, разожги камин, только не на полную, что бы нам горячего приготовить, кофе сварить, можешь, кстати, тоже заняться. Все. Вернусь не раньше, чем через час. Развлекайся.

Я так и сделал. Но сначала посетил уборную, где из медных труб самотеком бежала постоянно ледяная вода. Умылся с мылом, до красноты оттирал кожу лица. До сих пор шибало в нос той мерзостью, которой меня окатило. Где смог, отшоркал одежду. Надо было Джека попросить, как с волканами, чтобы запах отбил. Разжег камин, набрал воды в котелок, подвесил его на крюк. Почистил револьвер. Об этом предупреждал мастер Максимус:

— Любое оружие, нуждается в уходе, — повторял он, — Не будете следить за ним, никакие мои примочки не помогут.

Сварил сначала кофе, выпил пару кружек с сигарой, а потом взялся за готовку. Крупа нашлась здесь же, аналог тушенки входил в сухой паек, которым мы запаслись из расчета на две недели. Вскрыл килограммовую жестяную банку, и такой поплыл аромат. Густой, сытный, вкусный, хоть сейчас на хлеб мажь… И не капли не жалко за каждую по четверть реала.

Когда вернулся задумчивый Джек, каша томилась. Я нарезал сало и колбасу, выложил на стальную тарелку, а на, расстеленную на столе, походную скатерть — булку хлеба. Всем хорош пространственный карман, гораздо медленнее в нем продукты портились. Еще бы сохранялись в том виде, в котором я его с утра покупал, когда ждал напарника. Первая булка была до того аппетитной, еще горячей, что я не удержался и отломил горбушку, а пекарь, довольно усмехнувшись в усы, вынес мне крынку молока.