Ник Перумов - Череп на рукаве [litres]

Коричневая поверхность упруго пружинила, словно не пуская в себя чужое железо. Однако я всё-таки продавил, прорвал чуть ссохшуюся сверху плёнку, вонзил – словно меч во плоть дракона.

Хорош, однако, меч – ржавый черпак на полусгнившей рукоятке…

Обратно я шёл медленно, в упор глядя на Кривошеева. А тот захлёбывался истерическим, закатывающимся криком, дёргал ногами, каблуки отчаянно скребли бетон, глаза округлились, вспухли, лицо налилось кровью, из разваленного, перекосившегося рта текла на грудь стыдная струйка слюны. Я опустил взгляд – так и есть, штаны у него тоже потемнели. Впрочем, и смотреть не надо было – миг спустя докатившийся запах всё сказал сам.

Наверное, мне стало бы его жалко. И будь он каким-нибудь командиром интербригады, что честно бился с имперцами, а вот перед лицом необоримого ужаса спасовал в последний миг, – остановился бы я и сдержался бы, понимая, что передо мной именно человек, может, и с пути сбившийся, может, и на самом деле не ведающий, что творит, и которого должно запугать, никак не убивая до смерти. Но тут – знал я, что передо мной визжащее тело всё про всех отлично знало, ведало нечеловеческий замысел, понимало, как именно натаскиваются «матки» и их содержимое, что нужна им свежая человеческая кровь, подобно тому как злющим конвойным псам обязательно надо разорвать на самом деле кого-нибудь в клочья, упиться его кровью, почувствовать его плоть на зубах.

Я оттащил Кривошеева в сторону. К самому краю бетонного рва, но так, чтобы Дарк видела бы всё во всех деталях. Он распростёрся на серой плите, всё ещё вопя, брызгая слюной и о чём-то умоляя. Полагаю, он уже лишался рассудка от ужаса. Речь стала совершенно неразборчивой, глаза вращались в орбитах – не думаю, что он даже мог меня как следует разглядеть.

Дариана на всё это взирала мрачно, но спокойно. Невольно я почувствовал уважение к её мужеству. Стойкая баба, хоть и сволочь и садистка.

– Я всё-о-у-о!!! Скааааажу!! – из последних сил верещал Кривошеев – очевидно, он-то прекрасно понимал, что с ним сотворят даже несколько малых капель зародыша .

Я достал диктофон. Нажал на «запись».

– Говори, Егор. А я послушаю.

Черпак с коричневой жижей я демонстративно держал на виду.

Ох, и чего только он не рассказал!

…План был прост и понятен. Создать биологическое оружие, против которого окажется бессильна вся человеческая техника. Основа была – биоморфы. Податливую, как воск, живую массу мучили и так и эдак, пока в один прекрасный день в одной лаборатории не додумались применить направленное высокоэнергетическое излучение. Не знаю уж, что они там хотели добиться, но эффект получился поразительный: подопытный образец начал морфировать в то, что после получило название «матки». Дальнейшее было только вопросом времени: потребовалось немало лет, прежде чем были поняты законы трансморфы. Никто не создавал «маток», никто не просчитывал систему атаки: попавшая в руки людям активная протоплазма всё сделала сама и за них. Оставалось только составить грамотный план и реализовать его.

(Правда, я так и не понял, куда же все эти годы смотрела имперская охранка. Или там настолько привыкли к мысли, что интербригады – прикормленный отстойник для сбора «человеческих отходов», потенциальных инсургентов и повстанцев; или же – второй слой – кто-то в самых верхних кругах Империи прикрывал это, надеясь в один прекрасный день использовать и интербригады, и биоморфов в своих собственных целях. Теоретически таковым человеком мог являться господин рейхсфюрер, глава СС – он что, задумал дворцовый переворот? Нет, слишком сложно, хотя – кто знает?..)

– Зета-пять, – медленно и внушительно сказал я Кривошееву. – Расскажи мне про Зету-пять.

Мне не давали покоя те самые дети, которых мы убили. Которых нам пришлось убить – не то трансформированные человеческие дети, не то – самые настоящие биоморфы, до поры до времени закамуфлированные.

– Это… это… – дрожал Кривошеев, – это мы пытались… создать новые формы… не монстров, не чудовищ… слить биоморфов с человеческими яйцеклетками… не получилось… чего-то не хватило…

Я вздрогнул. Значит, не только мой отец с мамой занимались такими вещами!

– Не получилось, – продолжал выдавливать из себя несчастный, распластанный передо мной на бетоне человечек. Он очень торопился сделать взнос, боясь не успеть выкупить до конца свой пай в этой жизни. – Зато получилось другое. Пытались создать Управляющих… способных контролировать психику…