Евгений Гришаев: Узник чёрного камня [СИ]

- ААААА!!!! Я ТОЖЕ МЁРТВ!!! – пульса не было, сердце не билось, и я не дышал. – Я мёртв??? Но как же тогда я двигаюсь, вижу, думаю? Что за чертовщина? – от испуга я чуть не упал в обморок, чудом остался в сознании, иначе, упав в костер, подпалил бы себе не только ногу, но и всё тело. – Это что же теперь получается, я теперь зомби? Не, не хочу, да и если подумать, то на зомби я не тянул, они слишком тупые, если судить по книгам и фильмам. Я конечно тоже умом не блистаю, но и не дурак уж точно.

Костер слепил, поэтому я отвернулся. Темнота плавно отступила, и стало видно окружающую меня местность. В нескольких километрах от того места, где я сейчас находился, виднелась тёмная полоса леса. С другой стороны пустошь с небольшими холмами и редкими чахлыми кустиками. Слева и справа от меня дорога, грунтовая и довольно накатанная и точно не автомобилями, колея слишком узкая для их колёс. Дорога точно куда-то вела, вот только куда мне было не понятно. Была ещё одна неясность — звёзды. Знакомых созвездий я не увидел, правда, знал всего одно, Большую Медведицу. Это меня насторожило, но не так сильно как то, что звёзды я видел на сером небе, будто уже наступило утро. Закрыв глаза, досчитал до десяти и открыл их. Темнота ночи вернулась вновь, но через несколько секунд стала отступать до сумерек. – Чудеса какие-то, я теперь что, вижу ночью как кот?

В нескольких метрах от меня кто-то тихо заскулил. Покрутив головой, никого не увидел, решил заглянуть в повозку. Возле дальнего борта лежал большой пёс, он был весь покрыт засохшей кровью, но ещё жив. Я влез на повозку и опустился на колени возле пса. Досталось ему прилично, только на левом боку я насчитал шесть глубоких порезов, сколько было на другом, мне было не видно. Он смотрел на меня жалобно, глаза просили о помощи.

- Мне жаль, но я ничем не могу помочь, не врач я, правда, перевязать могу попробовать. Потерпи немного, тебе всё равно повезло больше чем мне, ты хотя бы жив – простучал я зубами вместо слов и погладил пса по голове. Пёс посмотрел с доверием и, вздохнув последний раз, затих. – Может быть и к лучшему – подумал я и решил его похоронить. Бомжей я тоже решил похоронить, благо могилу рыть было почти не нужно. Достав лопату из-под тела свернувшего себе шею мужика, принялся копать землю. Успел только два раза ударить деревянной лопатой в глинистую землю, после чего услышал подозрительный шорох. Повернулся на звук, и чуть было не умер (хотя уж куда больше-то?) от страха. На краю повозки стоял пёс, мёртвый пёс. Я отчётливо видел что он, как и я, не дышал, а смотрел он с недоумением. Думаю, у меня был точно такой же, когда я осознал, что мёртв, точнее, моё тело мертво. Нынешнее тело было точно не моё. Рост больше и сама масса тела тоже. О своём лице сказать пока ничего не мог, зеркала поблизости не нашлось. Пёс простоял так несколько минут, даже пытался лаять, но точно также как и я отстучал морзянку зубами. Отсутствие голоса, казалось, расстроило его больше чем сама смерть. Спрыгнув с повозки, он подошёл ко мне, лёг у моих ног и положил голову на передние лапы.

- Ну, что, теперь ты такой же, как я, одним словом нежить – я выбрал это слово из всех подходящих для моего состояния, потому что оно звучало не так мрачно. Пёс в ответ дважды стукнул зубами, согласившись со мной.

- Как хоть тебя звать-то? – простучал я вопрос зубами.

- Тук-тук – ответил пёс тем же способом.

- Ну и ладно, будешь Тук-туком, по-другому я всё равно тебя назвать не смогу, просто не получится. Жаль, что я тебя не понимаю, иначе могли бы нормально поговорить. Способ общения у нас с тобой сейчас одинаковый, а азбуку Морзе я, к сожалению, не знаю. Если бы знал, то можно было попробовать тебя научить – пёс лежал рядом и слушал, попытки ответить мне не предпринимал, но по его глазам было видно, что он меня хорошо понял.

Пока я закапывал бомжей, один из которых до этого пытался закопать меня, наступил рассвет. С каждой минутой становилось светлее, моим глазам опять стало не комфортно, пришлось накрыть голову куском грубой ткани, которую нашёл в повозке. Этот кусок неизвестно чего был очень грязным, а постирать мне его было негде, да в принципе и незачем: я сам был ещё грязнее. Когда солнце выглянуло из-за горизонта, бомжи были уже похоронены, но прежде, чем покинуть это место, я осмотрел вещи того бомжа, что привёз сюда наши трупы. Высыпал содержимое его мешка на землю и внимательно осмотрел его барахло. Мешок был довольно большой, и выпало из него много чего хорошего. Меня обрадовали сапоги, которые я сразу же надел, предварительно намотав на ноги портянки, наспех сделанные из плаща хозяина этого мешка. Плащ всё равно мне не подошёл по размеру, да и дыр в нём много было. Сапоги оказались по размеру, и у меня сложилось впечатление, что они когда-то мне и принадлежали. Из одежды в мешке больше ничего не было. Мешочек с солью, грамм на сто, мешочек с сухарями, очень низкого качества. Я эти сухари сразу попробовал, но через некоторое время выплюнул. Оказалось, что моё тело не может глотать, и это меня окончательно добило. – Дерьмо, это значит, что буду худеть, пока не превращусь в скелет обтянутый кожей. Умереть-то всё равно не получится, я уже мёртв - пёс тоже попытался съесть несколько сухарей с тем же успехом, то есть проглотить не смог. Разозлившись, он закопал этот сухпай, да ещё и потоптался на этом месте, уплотнив землю. На земле осталось пара мешочков и свёрток.