Павел Корнев - Ренегат [с илл.]

Риперторп судорожно сглотнул, я шагнул к нему и прорычал:

— Вы знаете, где он живет?

Магистр кивнул, сбросил оцепенение и махнул рукой кучеру:

— На улицу Ландышей! Быстро!

Маркиза цу Лидорф осталась руководить обыском книжной лавки, с нами на задержание Романа отправился один из каноников и троица гвардейцев.

Пока мчали по узеньким улочкам, распугивая прохожих резкими сигналами рожка, меня так и подмывало высказать Риперторпу все, что думаю о его умственных способностях, но сдержался, не стал перетряхивать на публике грязное белье. Выскажусь позже. Непременно выскажусь!

Прислушайся магистр к моим словам и проверь должным образом Романа, ничего этого бы не случилось. Ангелы небесные! Да мы бы закрыли дело еще седмицу назад! Я нисколько не сомневался, что именно помощник книжника стоит за убийством Хорхе, да и хозяина, вероятней всего, прикончил именно он.

Заговор. Это заговор. Быть может, в нем участвует и Риперторп? Снял подозрения с Романа, предупредил его о грядущем аресте книжника…

Я оценивающе посмотрел на магистра и с бессильной злобой понял, что доказательств у меня нет, а догадки к делу не подошьешь. И с такой же беспощадной ясностью накатило понимание, что мы лишь зря тратим время. Роман давно сбежал, дома его не застать. Ну да хоть квартиру обыщем…

Жил помощник книжника на окраине, в обветшалом трехэтажном доме, стиснутом с боков соседними строениями.

— Верхний этаж! — объявил Риперторп, и гвардейцы ринулись вверх по скрипучей лестнице.

Мне за ними было не угнаться, не стал даже и пытаться. Шел, тяжело опираясь на трость и пыхтя от негодования. Я был прав! Я с самого начала взял верный след! Святые небеса!

Послышался треск; гвардейцы не стали церемониться и с ходу вынесли хлипкую дверь. Но внутрь почему-то не вошли, замерли на пороге.

— Что там еще?! — прорычал я, протиснулся мимо наемников и обреченно выругался.

Все внутри оказалось перевернуто вверх дном, а Роман Кацен валялся ничком посреди этого бардака и… остывал. Вокруг безжизненного тела растеклась лужа еще не успевшей толком подсохнуть крови, тут и там пестрели алые отметины следов.

Я присмотрелся к наиболее четкому из них и скрипнул зубами от начавшей закипать внутри ярости. На каблуке душегуба не хватало одного гвоздя, кровавый отпечаток скалился злой щербатой улыбкой. Мне уже доводилось видеть подобные следы — по словам Риперторпа, их оставил в переулке убийца Хорхе. Выходит, он же отметился и здесь. Застрелил книжника, зарезал его помощника. Оборвал все уходящие от них ниточки.

Марионетки мертвы, кукольник надежно укрыт тенями кулис. И где-то рядом бродит убийца, на левом башмаке которого вылетел один из гвоздей.

Хотелось верить, что когда-нибудь я отыщу его. Только это мне сейчас и оставалось. Верить.

Приказ о моем назначении в великое герцогство Сваами пришел на третий день после праздника Воссияния. К этому времени раненая нога уже почти перестала беспокоить; я полностью отказался от трости и лишь немного хромал при ходьбе.

В свете недавних событий его преосвященство окончательно уверился в наличии некоего таинственного заговора и потому откровенно мне благоволил. Даже распорядился выделить временную квартиру и места на конюшне для лошадей. Пособия не назначил, но подобное предложение я бы в любом случае отклонил. В отношениях с власть имущими очень важно знать меру и держать определенную дистанцию.

Ни таинственного стрелка, ни гипотетических соучастников Эгхарта Новица отыскать так и не удалось, но епископ мне этого в вину не ставил. И даже пожелал лично вручить полученное из столицы послание.

Я сломал сургучную печать, пробежался глазами по ровным строчкам приказа и недоуменно нахмурился:

— Рёгенмар?

— Университетский городок на северо-западе герцогства, — пояснил епископ. — По имперским меркам, до Ольса там совсем недалеко.

«По имперским меркам — недалеко, а по тамошним глухим местам — попробуй доберись», — мог бы возразить я, но промолчал, ибо дареному коню в зубы не смотрят. К тому же куда большее разочарование вызвала положенная мне должность.

Магистр-наблюдающий, подумать только!

Не знаю, отыгрался подобным образом вице-канцлер или проявила инициативность какая-то канцелярская крыса, но во внутренней табели о рангах Вселенской комиссии меня одним росчерком пера передвинули на ступень вниз. Рекомендательное письмо архиепископу Ольскому и всего Сваами Фредрику могло подсластить пилюлю лишь отчасти.