Олег Дивов - Техподдержка

И будет у тебя шагоход всмятку, как верно сказал Чак.

– И теперь я думаю… Ты же хотел, чтобы я думала?.. А нужен ли нам отвлекающий маневр? События последних часов показали, что мы плохо ориентируемся на местности и очень слабо информированы о военно-политической обстановке. Ты что-то знаешь о войне Шрёдингера. Я не знаю ничего и не умею ее вести. Я не могу быть твоим консультантом на войне такого типа. По моей вине мы уже сделали несколько ошибок и подвергли тебя неоправданному риску…

Она говорила с таким надрывом, что Лехе стало почти физически больно. Это был голос человека, твердо уверенного, что сильно и неисправимо виноват.

Леха молча сгреб девушку в охапку, уткнулся носом в ее волосы. Они всё еще пахли свежей травой, даже сильнее, чем прежде.

А еще пахли дымом, пороховой гарью, войной.

– Не говори так. Даже не думай. Это были мои ошибки.

– Кроме того, мы нуждаемся в отдыхе…

– А мы отойдем подальше, остановимся и поспим немного.

– Ты спи, я буду охранять заложника. Это ценный актив.

– Она ведь говорила с тобой? – встрепенулся Леха, слегка отстраняясь.

– Да, говорила слова, которые больше ничего не значат. Она теперь не друг.

– А кто – друг? А я тебе друг? А ты сама – кто? Звезды над головой были очень яркими, и луна светила уже вовсю, но Рамона сидела к ней спиной, и Леха не мог разобрать, что у нее на лице.

А потом «Избушка» разразилась целым каскадом сигналов, дала полный ход и так мотнула башней, что если бы не железная хватка девушки, вцепившейся в его запястье, Леха вполне мог улететь за борт.

– Воздушная угроза! – крикнула Рамона.

Леха валялся под задней антенной, опасно свесив ноги; Рамона распласталась по крыше, пытаясь втащить его наверх. Совместными усилиями они кое-как справились с этим и поползли было к люку, но автоматический противозенитный маневр только начался. «Избушка» на бегу задрала вверх стволы и ракетные контейнеры.

Если БИУС решит поставить аэрозольную завесу, мы же задохнемся тут, обреченно подумал Леха. «А-а, она не сможет, пока люк открыт! Сейчас отстрел завесы блокирован, чтобы не потравить экипаж. Ну, хрен редьки не слаще – значит, через секунду-другую здесь будет очень ярко и очень жарко…». Он не рискнул прикрыть глаза рукой; удержаться на крыше было важнее. Успел только слегка зажмуриться и чуть не ослеп, когда машина – жжжах!!! – пустила ракету. Потом резко довернула башню градусов на сто, если не сто двадцать, и – жжжах!!! – пульнула вторую.

Стало очень ярко. И более чем ясно.

– Идиоты!!! – заорал Леха. – Ну кто так делает?!

– Дебилы!!! – вторили ему из башни. – Вы все тут дебилы!!!

Нет, не дебилы, отнюдь. Расстреляв по банде неуправляемые ракеты, зайти на «Избушку» в пушечную атаку – поступок глупый только на первый взгляд. Теперь прикинем: кого решили застать врасплох вертолетчики?

Они атаковали старую изношенную «Тунгуску» и гражданского недотепу в галстуке, возомнившего себя крутым. Такого грех не подловить.

Им Чак сказал, что это будет легкая добыча.

Лежа на животе, Леха тер одной рукой глаза и сквозь набежавшие слезы глядел, как две огненные змеи ввинтились в небо. Потом вдалеке блеснула россыпь искр, и почти сразу еще одна, в совсем другом углу неба. Это вертолеты отстрелили тепловые ловушки.

Рамона длинным прыжком бросилась в люк и исчезла. Леха двинулся следом по-пластунски. Машина неслась огромными скачками, поводя башней туда-сюда.

«Только не стреляй из пушек, только не стреляй!» – умолял ее Леха.

Она не стреляла – значит, вертолеты дальше четырех километров, и это дает им некоторые шансы. Огненные змеи, извиваясь немыслимым образом, гонялись за невидимыми целями. Те снова рассыпали искры.

Машина начала тормозить, опустила стволы, из люка выглянула Рамона и бросила ему шлемофон.

– Там ругаются по-русски – думаю, это хотят тебя, командир.

– Естественно. Кого еще могут ругать по-русски в Африке! – согласился Леха.

– Уверена, сигнал идет из того пикапа. Я ведь пыталась вызвать тебя по рации и на всякий случай оставила настройку. Учти, разговор не шифруется.

– Понял…

Далеко в небе хлопнуло – и вспыхнуло желтое облачко.

– Самоликвидация, – сказала Рамона и скрылась в люке.

Хлопнуло еще раз.

– Слава богу! – выдохнул Леха и нажал кнопку на тангенте. – Я Избушка, прием.

– Ты что творишь, жертва аборта?! – рявкнул Чак.

– А ты чего творишь, хрен нерусский?!.. Это не я, это машина! На автомате!