Захар Петров: Метро 2035: Муос. Чистилище [litres]

Пока что им везло. Втроем они юркнули на трибуны и быстрым шагом стали спускаться вниз – прямо к группе рабов. Надсмотрщик увидел их приближение и поднял арбалет.

Центровик Окуневич с нарочитой грубостью произнес:

– Эй, ты на кого арбалет подымаешь, недоделок? Не видишь, инспектора идут?

В тяжелых мозгах мутанта вяло зашевелились мысли, что-то ему подсказывало бессмысленность сообщения о появлении здесь трех инспекторов. Но недавно начертанная четверка на груди говорившего, шедшего в сопровождении двух «пятерок», заставила его неохотно опустить свое оружие. Караульные, которые стояли на стенах, насторожились. Они все с удивлением рассматривали непонятно откуда появившуюся тройку центровиков.

Медленно подходили к надсмотрщику. Неестественно маленькую голову широкоплечего, горбатого мутанта скрывала защитная маска, крупные затемненные очки и ватиновые фильтры. Но по тому, как он переминался с ноги на ногу, сильно сжимал в своей руке арбалет, можно было догадаться: еще чуть-чуть – и нервы мутанта не выдержат. Спокойным и надменным тоном Окуневич излагал заранее придуманную легенду:

– Я – инспектор сил безопасности. По полученной информации, среди этой группы УЗ-9 есть девушка-ленточница. Мы должны проверить всех УЗ-9, найти ее и доставить в лабораторию для исследований.

До этого молчавший мутант недовольно прогундосил:

– Фо фтаршим рефайте, – и направился в сторону люка.

Окуневич выстрелил в мутанта, стрела вошла ему в затылок, свалив насмерть. Завопили надсмотрщики, сбегавшие с брустверов к полю.

Владимир крикнул растянувшимся по полю УЗ-9:

– Настя!

Никто не отозвался.

– Анастасия.

Одна фигурка на самом краю поля, обтянутая грязным комбинезоном, опираясь на тяпку, разогнулась. Владимир подбежал к ней.

– Меня когда-то звали Настей. Теперь я Шавка. Такое имя дал мне господин Дрон.

Владимир не узнавал этого сиплого слабого голоса. Он подбежал к девушке и на секунду приподнял ее защитные очки. Глаза узнал: серые, немножко раскосые. Только теперь их обрамляли синюшные кровоподтеки. Девушка была прикована к общей цепи. Она стояла крайней в ряду. Наверное, надсмотрщики меньше всего опасались ее побега.

– Как снять цепь?

– Ключи у господина Дрона.

Охранники уже сбегали с трибун на поле. Скоро они будут на расстоянии прицельного выстрела из арбалета или еще хуже – смогут вызвать тех, кто прячется в укрытии за люком.

Бони дернул Владимира за плечо:

– Давай, партизан. Стреляй, у вас это лучше получается.

Владимир кивнул. Он снял с плеча свой арбалет и стал целиться. В середину отверстия трубки-прицела он словил жирную цифру восемь на комбинезоне приближающегося надсмотрщика. Плавный спуск. Стрела вошла как раз в середину верхнего круга восьмерки.

Окуневич выстрелил во второго надсмотрщика – промах. Владимир быстро перезарядил арбалет. Прямо над головой пролетела стрела – мутант неудачно выстрелил в него. Прицеливание и спуск. Не так удачно, попал в плечо. Мутант схватился рукой за торчащую стрелу, одновременно пятясь назад. С другой стороны уже целился третий надсмотрщик.

– На землю! – крикнул Владимир всем, но переживал он только за Настю.

Рабы упали на землю среди картофельных рядов, громко брякнув цепями. Окуневич и Бони сделали по выстрелу. Они были плохими стрелками, в отличие от целившегося в них надсмотрщика. Бони согнулся от впившейся ему в бок арбалетной стрелы. Владимир снова выстрелил, и второй надсмотрщик, глухо ухнув, упал на землю.

Раненный в плечо мутант понял, что перестрелку со снайпером ему не выиграть. Он побежал к люку, одновременно крича и зовя на помощь засевшее там подкрепление. Окуневич бросился за ним. Владимир обратился, громко крича, к подымающимся с земли УЗ-9.

– Вы свободны. Мы – с Нейтральной. Идемте с нами. У нас мало времени, идемте.

Секундное молчание, а потом слабые голоса:

– Мы не сможем…

– Мы не дойдем…

– Я слишком слаб…

– Я и так скоро умру…

– Лучше умереть здесь…

В отчаянии Владимир сделал то, о чем в дальнейшем и он, и Анастасия старались не вспоминать. Он подбежал к тощему рабу, который был прикован к Анастасии, схватил его левую руку, от которой шла цепь к правой руке Насти, и гробовым голосом спросил:

– Ты идешь с нами?

Тощий медленно покачал головой.

Владимир в секунду выхватил из ножен меч и, размахнувшись, отрубил рабу большой палец у самого основания. Рывком дернул кольцо цепи, и она с глухим хрустом соскочила с руки раба. Анастасия закричала, но он не обращал внимание на ее протесты, а также на вопли и проклятия раненого. Схватив за цепь у самой руки Анастасии, он потащил ее за собой.