Дмитрий Крам - H.I.V.E. Подкидыши Улья

— Интересно. — пробормотал себе под нос Седой. — И как часто Игнатыч тут бывает?

— Да каждые недели две, а что?

— Да так, думаю, может мы как раз обратно с рейда придем, вот он нас и подбросит. Когда он последний раз был?

— Дней десять назад, а может и все две недели. Мне то, что, я от его товаров не завишу.

— Все можешь хромать отсюда. — сказал Суслик, вытирая пот со лба спустя пятнадцать минут. — Сорок споранов.

— Сколько? — удивился Седой.

— Сорок. Ты чего хотел, это внешка. Тут ты за спасибо даже бинт в аптеке не получишь.

— Дай тогда хотя бы не бинт, а обезболивающих надорожку, я за рейд уже почти все выжрал.

— Ну это без проблем, такого добра у нас навалом. — он порылся в шкафчике с лекарствами и вручил Седому пачку таблеток.

Седой отсчитал нужную сумму и распрощался со знахарем. После процедуры он направился в оружейным и приятным открытием стало то, что нога перестала болеть, но вот надолго ли.

Там он управился быстро, скидав закупленные патроны в сумку, узнал у торговца, что Игнатыча ожидают со дня на день. Седой унес боеприпасы в номер и спустился к Жуку.

— Слушай, Жук, тут дело такое.

— Да. — сел он на диван и даже выключил звук у телевизора.

— Мне бы девочку, да не абы какую, а самую лучшую.

— А своя что? — хитро прищурился Жук.

— Да поднадоела уже. Это как с машиной, есть у тебя тачка. Ты на нее сам скопил, тебе в ней удобно, комфортно, знаешь в ней каждый болтик, но иногда все равно хочется поездить на чем-то другом.

Жук заржал.

— Понимаю. Самая лучшая у нас Линдси. Хоть куда бабешка, ей богу женился бы, не будь она такой проституткой. — он снова заржал над собственной шуткой. — Она сейчас в баре должна быть.

— Спасибо.

— Но чтоб пальцем ее не трогал. А то такса сильно возрастает. А с теми, кто не платит уже люди Барабаса разговаривают.

— Не, я не по этим делам.

Бар был не чета «Белой жемчужене». Места для всех желающих явно не хватало, табачный дым висел сплошной стеной, громко играл шансон. Тафгай с Никой сидели в дальнем углу в компании каких рейдеров и судя по жестом одного из них рассказ шел о том, что охотились те не меньше чем на элитника. Крестный занял место у самой стойки и общался одновременно с барменшей и каким-то мужиком. Все при деле, вроде бы отдыхают, но на самом деле работают.

Линдси Седой увидел сразу, как только вошел в бар. Вот уж действительно жрица любви, от слова жри. Даму столь внушительных пропорций не заметить было сложно. Тем более в таком вызывающем наряде, подчеркивающем все складочки и грудь размера седьмого, не меньше.

Внешность для Седого было далеко не главное. Он не имел ничего против девушек в форме, по природе своей он любил их даже больше чем стройняшек. Главное, чтоб такая особа сама не комплексовала по поводу своего телосложения и не ныла об этом 24 на 7, как одна его знакомая.

Потом правда той девушке удалось взять себя в руки, и она привести в форму, подошла к этому делу, что называется с толком и без фанатазма. Она так часто повторяла, что лишний вес на 90 % зависит от питания и только на 10 % от тренировок, что Седой даже подумывал прикупить ей на такую футболку.

Пока он дошел до стойки ему два раза наступили на ногу, один раз толкнули и трижды чуть не облили. Он каждый раз стойко сжимал зубы, делал глубокий вдох и продолжал движение.

Седой обратился к барменше, высокой худой девчонке лет двадцати пяти, нос с горбинкой, рыжие волосы с красным отливом собраны в хвост, одета в джинсы и майку с глубоким вырезом.

— Бутылку вина, самого лучшего что у вас есть. И что-нибудь сладкого для дамы. — на этих словах Седой кивнул в сторону Линдси. Крестный чуть не поперхнулся.

Барменша удивленно посмотрела на Седого, но ничего не сказала и, удалившись на склад, вернулась с требуемым, принесла корзинку, в которой с одной стороны бутылки лежали фрукты, а с другой пирожные.

Он взял ее и уверенным шагом направился к Линдси, которая в это время как раз подносила кувшин с пивом к столику за которым сидели Тафгай с Никой. Линдси поставила выпивку, нагнувшись так, что огромные груди коснулись поверхности стола, выпрямилась и поразительно ловко для своего телосложения развернулась одной ноге. Седой заслонил ей дорогу, взял за руку и смотря прямо в глаза сказал:

— Я и не думал, что встречу в этом гадюшнике столь прекрасный цветок. Как тебя зовут чудо?

Дешевый ход, но Линдси уже давно позабыла, а может и никогда не знала, что знаки внимания мужчина может уделять женщине чем-то кроме шлепков по заднице и сованием чаевых в ее безразмерные груди.