Дмитрий Крам - H.I.V.E. Подкидыши Улья

— Ну мы же не можем поверить вам на слово. Нам придется изъять нож для экспертизы.

— Хорошо. Тогда давайте составлять протокол изъятия в двух экземплярах, при понятых, с моим несогласием занесенным в протокол.

«Шах и мат!» — подумал Седой. В 99 % случае этого простого заявления хватало, чтоб позарившиеся на твое добро полицейские переставали цепляться, но это был тот самый 1 %.

— Ну если вы настаиваете. — расплылся в улыбке старшина, который был похож на объевшегося зазеркальной сметаны Чеширского Кота. По обреченным рожам сержантов, рейдер догадался, что Дубко тот еще упертый баран и уже не раз из чистого упрямства проворачивал подобные вещи. И возится с протоколами и понятыми предстоит его подчиненным.

— Я могу их снять. — раздался в ухе голос Тайги.

— Не надо. — сказал Седой.

— Сам их положишь? Прием.

— Типо того. Ни в коем случае ничего не делай! Конец связи.

Конечно, Седой мог спокойно прирезать или застрелить этих троих еще до того, как они сообразят, что их начали убивать, дотянутся до обреза в рюкзаке или ножа на поясе не составляет никакого труда. Но видимо он недостаточно зачерствел и убить трех человек просто за то, что те выполняют свою работу он не мог. Да, эти полицейские потенциальные зараженные и их шансы оказаться иммунными не больше чем выучить наизусть «Войну и мир» на японском, но все же они есть и сейчас перед ним не пустыши и не внешники, а просто люди, скорей всего и не самые добросовестные, но все же люди.

— Да забирайте вы его! — психанул Седой и протянул одному из сержантов ножны. В конце концов, уж чего, а нож он себе добудет.

Старшина удовлетворенно хмыкнул.

— Ну, а теперь можно ваши документы посмотреть? — спросил он.

— Да чего вы привязались к этим документам? Ну нет их у меня с собой. В фургоне на съемочной площадке все оставил, а она за городом. Что они вам дадут?

— По базе пробьем.

— Без электричества-то?

— В таком случае, можно ваш рюкзак к осмотру? Вдруг у вас там еще холодное оружие есть.

— Слушайте, мне правда некогда. — сказал Седой. — Давайте на месте все вопросы решим. — Он вынул из внутреннего кармана пачку банкнот и протянул ее сержанту, который вопросительно покосился на старшего по званию.

— Да тут у нас не только ношение холодного оружия, а еще и дача взятки должностному лицу при исполнении. Пройдемте с нами в отделение.

— Да откуда ты такой гавнистый свалился на мою голову! — взорвался рейдер.

— Взять его! — скомандовал старшина.

Один из сержантов ухватил его за рукав, но Седой не стал упираться, а наоборот подался на рывок и впечатал менту коленом в пах.

— Сопротивление аресту! — чуть ли не радостно выкрикнул старшина. Второй сержант пытался передернуть затвор весящей на плече «ксюхи», но Седой оказался возле него и ударом ноги отшвырнул того на капот «Уаза». Когда он развернулся к старшине, то уставился в дуло табельного пистолета. По глазам Дубко Седой понял, что тот выстрелит, стоит ему только дернуться.

— Руки вверх! — приказал старшина.

— Да пожалуйста. — разом перестал упираться Седой и поднял руки.

— А я имею права хранить молчание?

— Молись, чтоб здоровье сохранить, урод. — сказал получивший в пах сержант. — Юрий Владимирович, может он нам сильнее сопротивлялся? — с надеждой в голосе спросил он.

— Даже не сомневайся, бился как японский самурай, а когда сражение было проиграно попытался сделать себе харакири, разбив голову об машину.

Второй сержант тоже поднялся и расчехлил дубинку, а затем Седого били со всей отчаянной силой, которую только вселяет в тебя вседозволенность и чувство превосходства. Но рейдеру было все равно, волшебный рубильник он дернул после первого попадания пинка в живот, а потом боль ушла. До него доносился лишь приглушенный звук ударов дубинок по его телу. В себя он решил прийти только после того, как услышал хлопок дверцы патрульной машины.

Он с трудом разлепил глаза, точнее только один из них и сразу невольно застонал. Болело все тело. Тупая пульсирующая боль волнами перекатывалась от пяток к голове и обратно. Где-то она уже начинала утихать, а других местах лишь разгоралась с большей силой.

Седой ощупал голову и насчитал четыре шишки, а если брать в расчет фингал под левым глазом, то все пять.

— Смотрите-ка, наш террорист в себя пришел. — издевательски протянул Дубко.

— Террористы — это твои родители, ибо создать подобное — преступление против человечества. — не остался в долгу Седой.