Дэн Абнетт - Принцы Пограничья (ЛП)

От всего этого ему становилось немного легче. Тяжёлая ночь. Ужасная ночь. Одна из худших, и она до сих пор не закончилась. Сегодня, или завтра, или послезавтра ночь будет продолжаться вечно. Однако, даже несмотря на это, он немного расслабился. Здесь, наверху, он чувствовал себя в безопасности, и он считал себя очень сильным, думая, что он — единственный человек в Кардиффе, сумевший забраться так высоко и видеть так много, будучи при этом невидимым.

В обоих отношениях Джек полностью ошибался.

Мистер Дайн ждал, сидя на корточках за парапетом. Он чувствовал напряжение и сопротивлялся. Сначала нужно было проверить. Убедиться. Возможно, это была просто ложная тревога.

Он встал и сделал шаг вперёд.

Двадцатью метрами ниже он без всяких усилий приземлился и побежал по покрытым черепицей крышам.

Оуэн Харпер налил себе ещё порцию виски и покачал стакан в руках. По его личным стандартам он уже напился до полуотключки. К счастью, он находился в своей квартире с видом на залив.

Он посмотрел в окно, на огни.

— Я взяла у тебя мыло, ты не против? — сказала девушка, выходя из ванной комнаты, примыкающей к спальне.

Оуэн обернулся.

— Да, конечно.

И снова — как, чёрт возьми, её зовут? Линди? Линда? Единственное, в чём он был уверен — в том, что у неё были самые большие буфера в истории самых больших буферов.

— Что ты делаешь? — спросила она.

Он перевёл взгляд на неё. На ней не было никакой одежды, и это помогло Оуэну вспомнить, по какой причине в первую очередь он привёл её к себе домой. Он глотнул виски.

— Смотрю на тебя, — сказал он.

Ванна была почти до краёв наполнена тёплой водой, сдобренной ароматическими маслами. Тошико Сато приглушила освещение, пока единственным источником света в ванной комнате не стали горящие свечи, и сбросила банный халат.

Она погрузилась в ванну. Тёплая вода окутала и обволокла её, приглушая боль в ушибленных местах и успокаивая её уставшее тело.

Она прислонилась спиной к краю ванны и потянулась за бокалом вина.

Джеймс Майер нажал кнопку паузы на пульте от телевизора и приподнял голову. Кто-то определённо стучал в его дверь.

Он осторожно встал, чувствуя, как болит всё тело, и босиком прошлёпал к двери.

— Привет, — сказала Гвен.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он.

— Я тебе мешаю? — вопросом на вопрос ответила она.

— Чёрт, нет, я просто удивился. Я не ожидал… — Он посмотрел на неё. — Ты ведь знаешь, что сегодня пятница, правда?

— Да.

— И ты знаешь, что марафон Энди Пинкуса не начнётся до субботы?

— Да.

— Гвен?

— Ты хочешь сказать, что я не могу остаться здесь до субботы? — спросила она.

— Нет, — ответил Джеймс. — Разве я когда-нибудь?..

Их губы встретились. Он потащил Гвен за собой в квартиру.

Позже, во время краткой передышки, Гвен встала, обнажённая, закрыла дверь и повернула ключ в замке.

Утро понедельника, небо над Кардиффом — словно грязная тряпка.

Когда чайник вскипел, Дэйви Морган покормил кошку, а затем налил горячей воды в термос.

— Так что я всё равно оставил его в сарае, — сказал он, продолжая свою историю. — Похоже было, что оно не хотело, чтобы его беспокоили, поэтому я решил, что никакого вреда оно не принесёт, и оставил его там.

Он снял пиджак с вешалки у дверей в маленькой кухоньке в задней части дома. Пиджак был от старого костюма. Дэйви считал, что в этом костюме он женился — в 48-м году — однако Глинис всегда настаивала, что костюм был на нём в тот день, когда они познакомились, на вечере в Порткоуле, а это был год 46-й. Глинис хорошо запоминала такие детали, или же она просто лучше умела настаивать на своём. Дэйви скучал по ней.

Пиджак пришёл в негодность уже к середине 1950-х, но Глинис не позволила мужу выбросить его — «из сентиментальности». Так что ради неё Дэйви стал надевать этот пиджак для работы в холодную погоду. Для плохо сшитого старого костюма эта вещь продержалась достаточно долго.

— Думаю, мне лучше пойти поработать, — сказал он. Кошка осталась равнодушной к этому замечанию, так же, как и к истории, которую рассказывал Дэйви. Опустошив миску, она села, как балерина на картине Дега, вытянув лапу, и принялась вылизывать свою задницу.

— Ты побудешь здесь часок или два? — спросил Дэйви. Кошка посмотрела на него, высунув кончик языка, а затем вернулась к своему занятию. Впрочем, Дэйви обращался не к ней. Он разговаривал с фотографией, стоявшей на столике в прихожей. Но всегда делал вид, что беседует с кошкой, потому что, если человек разговаривает с фотографиями, значит, он сошёл с ума, разве не так?