Пол Крилли: Сорвиголова: Человек без страха

Отец.

Мэтт заглядывает в зал. Из прожекторов над рингом в центре зала льется ослепительный свет. Все остальное во тьме. На ринге трое. Отец Мэтта на коленях, его держит здоровяк в белой футболке. Голову здоровяка венчает густая темная шевелюра – Мэтт несколько раз встречал этого типа на улице. Поговаривают, что он связан с мафией.

Третий, высокий и тощий, стоит напротив отца. При каждом движении его черные с проседью волосы мерцают на свету.

– А то. Конечно, по-хорошему. Честное слово. Лучше тебе не знать, что бывает, когда я сержусь. Слейд, ты согласен?

– Эт точно, босс.

– Вот видишь, Джеки. Местные меня уважают, и стремятся не расстраивать, – мужчина приглаживает волосы и хмурится. – А вот ты расстраиваешь.

Отец поднимает взгляд на мужчину, и Мэтт невольно отступает назад. Таким отца он не видел. В его глазах гнев. Ярость.

– Никто тебя не уважает, Риголетто, – огрызается отец. – Между уважением и страхом большая разница.

Риголетто? Мэтта обуял ужас. Это имя известно всем. Он – главный гангстер во всей Адской Кухне.

– А ты, выходит, меня не боишься? – спрашивает Риголетто. – Знаешь что? Не утруждайся с ответом. Мне плевать. Ты заблуждаешься. Страх и уважение – одно и то же.

Риголетто приседает и хватает отца за подбородок.

– Мёрдок, подумай хорошенько. Я предлагаю тебе работу. Хорошую работу.

– Не хочу я на тебя работать.

– И почему же? – Риголетто переводит взгляд на держащего отца за плечо громилу. – Слейд, тебе нравится на меня работать?

– А то, босс.

– То-то же. Я ценю своих работников. Помнишь, как вы в моем клубе трудились?

Верзила по имени Слейд ухмыляется.

– Ага. Там девочки были.

– Верно, Слейд. Много девочек.

Отец Мэтта харкает кровью на настил, а заодно и на ботинки Риголетто. Тот хмурится, достает из кармана носовой платок, вытирает кровь, и, бросив платок, поднимается.

– Мёрдок, не валяй дурака. Я тебе услугу оказываю.

– Не нужны мне твои услуги. И работа тоже. У меня уже есть одна.

Риголетто хохочет.

– Бокс, что ли? Или рестлинг? Как там тебя кличут? Сорвиголова? А этот твой красный прикид призван служить приманкой для домохозяек? Мёрдок, тебе и правда нравится так жить? Думаешь, этим можно прокормиться?

– Это честный труд.

Риголетто вздыхает.

– Послушай, хватит терять время за болтовней. Мы оба прекрасно знаем, что в конце концов ты согласишься. Вопрос лишь в том, после скольких ударов. Ты будешь работать на меня и выбивать деньги с должников.

– Не буду.

– Будешь. Иначе…

– Нет! Валяй, бей меня! – кричит отец. – Не стану я выполнять грязную работу для мафиози!

– Мёрдок, я не закончил, – тычет в него пальцем Риголетто. – Следи за языком. Перебивать людей – дурная манера. Верно, Слейд?

– Очень дурная.

– Именно. Скверная. Так вот, Джек. Ты будешь собирать деньги с моих должников, – Риголетто поднимает руки, жестом показывая, что не потерпит никаких возражений, – иначе тебе и твоему ненаглядному маленькому Мэтту не поздоровится.

Отец молчит. Все молчат. Здоровяк Слейд поднимает отца и отряхивает его одежду. Риголетто треплет его по щеке.

– То-то же. Надавил на болевую точку – и дело в шляпе. Это тебе урок, Мёрдок. Помни о нем, когда придет черед трясти самых упертых должников. Всегда ищи болевые точки.

Гангстеры уходят. Мэтт видит, как отец опускается на настил ринга, прислонившись спиной к угловой стойке, и не шевелится. Он сидит так, пока Мэтту не становится больно на него смотреть.

Мальчик крадется обратно в раздевалку, вылезает через окно и идет домой.

Дома он уже не чувствует себя в безопасности, как прежде.

И больше никогда не почувствует.

Двенадцать лет назад

Для Джека Мёрдока лучший способ выполнять ненавистную работу – научиться быть двумя разными людьми. Работает один, домой идет другой. Главное – не допускать, чтобы их пути пересекались.

– Джеки, по-моему…

Не зови меня «Джеки», придурок.

– По-моему… – Слейд замолкает, не донеся до рта куриную ножку. – О чем я вообще говорил?

От запаха курицы-гриль Джека подташнивает, и он опускает боковое стекло машины.

– Ты спятил? А ну подними. Зима на дворе, а я легко простужаюсь.

Джек поднимает стекло, но не до конца. Ему по душе ночной морозный воздух. Прохлада отгоняет прочь лишние мысли, помогает сосредоточиться.

– Мёрдок, закрой чертово окно!

Сидящий на водительском сиденье Джек поворачивается к Слейду. У того на лбу пульсирует жилка, заметно выделяясь на жирной коже. Похоже, ночка выдастся тяжелая.